Жребий Рилиана Кру
Шрифт:
Но даже не чудесное превращение гадкого хлева в уютную спальню пригвоздило Рилиана к месту. Он увидел перед собой Кипроуза Гевайна в четырехкратном повторении. Четыре массивные фигуры, выстроившиеся в ряд, казались абсолютно идентичными, вплоть до самой последней детали — щегольски напомаженных розоватых кудрей и навощенных усов. Все четверо были облачены в одинаковые черные рясы. Тщательно ухоженные, наманикюренные руки покоились на респектабельных животиках. Четыре курчавые головы одинаково склонились набок. Четыре пары розоватых бровей приподнялись в вежливом вопросе. Четыре
Рилиан смотрел на персон Кипроуза Гевайна и, вопреки своей искренней ненависти к их создателю, испытал восторг перед величайшим гением сверхнормальности:
— Сеньор, я поздравляю вас.
Четыре розоватые головы склонились в знак признания этой дани.
Рилиан с минуту изучал персон. Но как он ни старался, не мог обнаружить между ними ни единого различия и в конце концов признался в своем поражении, спросив:
— А где сеньор Кипроуз?
Четыре голоса ответили как один:
— Здесь.
Четыре одинаково раздосадованных выражения появились на четырех лицах.
Четыре одинаковых рта снова произнесли с подчеркнутым ударением:
— Здесь.
— Нет, милые моему сердцу. — Отрицание прозвучало из уст крайнего слева. — И я люблю вас, как самого себя. Потому что вы — это я. Я люблю вас за красоту моего духа и величие ума, за остроумие, силу, доблесть и безупречность. Но я — ваш создатель, ваш прототип и, в каком-то смысле, отец. Истинный и настоящий Кипроуз Гевайн — это я.
— Ты — прототип, — заметил первый двойник, — как ты сообщил мне, и…
— …я должен верить, — закончил второй Кипроуз. — Но разве право старшего делает тебя…
— …Кипроузом в большей степени, чем меня? — пришел к выводу третий.
По тому, как они завершали фразы друг друга, Рилиан понял, что и думают они одинаково и синхронно.
— Разве сила твоего ума или тела…
— …превосходит мою? Разве ты…
— …обгоняешь меня в мужестве и доблести или…
— …в любом другом врожденном качестве?
— Ясно, что нет, поэтому я…
— …не в меньшей степени, чем ты, обладаю правом…
— …называть себя настоящим Кипроузом…
— …Гевайном.
— Не совсем так, мои дорогие. — Этот Кипроуз, столь неохотно признанный остальными в качестве прототипа, очевидно, и был настоящим сеньором. — Я обладаю исключительным правом в силу того, что я родился естественным путем. Меня произвели на свет родители из плоти и крови, и я достигал зрелости в течение десятилетий. Достигнув оной, я возжелал воспроизвести духовное и сверхнормальное совершенство, коим я располагаю, и тогда я вывел вас, свои персоны. И могу заверить вас, вы — мое лучшее творение. Но творение, мои дорогие, еще весьма юное.
— Возможно, так оно и есть, — заговорил с оттенком грусти один двойник. — Поскольку я смутно помню колышущийся сон в воде, лунный свет, слепящий мои глаза…
— …сквозь стеклянную стенку огромной пробирки, — поддержал его другой. — Возможно, это тело недавно сформировано, но я храню воспоминания…
— …всей жизни: от раннего детства…
— …и первых проявлений моей сверхнормальности до восхищенного обожания всех, кто меня
— …до замечательных достижений в пору моего взросления…
— …и превращения в самого могущественного сверхнормалиста нашего времени, а возможно, и всех времен.
— Я чувствую, что существую уже десятки лет, и в этом залог уникальности моей личности, — с дерзостью доказывал один из них.
— Абсолютно неприемлемо для моей гордости, для…
— …моей самооценки, для…
— …самоуважения поверить в то, что я — один из многих, выпеченных из одного замеса…
— …как булочки. Я есть Кипроуз…
— …Гевайн и…
— …не желаю делить ни с кем мою индивидуальность…
— …мою сущность…
— …мое существование. Я смотрю вокруг и вижу три копии…
— …моего собственного лица. Этого нельзя отрицать. Я признаю нашу внешнюю похожесть, наше…
— …братское родство, но всему есть предел. Те другие не такие, как я…
— …ведь сеньор только один, и…
— …я — это он! — прозвучало идеально совпавшее по времени заверение трех голосов.
Человек слева, настоящий Кипроуз, вздохнул и с сочувствием ответил им:
— Дорогие моему сердцу, я признаю и понимаю ваше негодование. Потеря индивидуальности невыносима для благородной души. Позвольте мне заверить вас, что разница между вами, безусловно, существует, хотя бы потому, что вы занимаете три отдельных участка пространства. В силу вашего обособления в пространстве, виды, на которые наталкиваются ваши глаза, звуки и запахи, которые вы ощущаете, короче говоря, все впечатления ваших органов восприятия разнятся у каждого из вас. Эти разные впечатления выльются в слегка отличающиеся друг от друга воспоминания у каждого из вас, что в свою очередь приведет в конце концов к некоторой разнице мыслей. Сейчас этот процесс лишь начался, но с течением времени он разовьется сильнее, в этом неизбежный конечный результат физического разделения ваших тел. Поэтому, дорогие мои, утешьтесь. — Оставив персон размышлять над сказанным, Кипроуз повернулся к Рилиану и Мерит, все еще застрявшим в дверях, и произнес:
— Не сомневаюсь, вы хотите знать, зачем я вызвал вас сюда.
— Подивиться на ваше достижение, сеньор? — дипломатично предложил Рилиан.
— Отчасти верно, юноша. Душа художника подпитывается лестью созерцателей его таланта. Это так. Однако предположение о том, что подобное признание составляет суть моих намерений, выдает ограниченность вашего ума. Будьте добры, зайдите в комнату.
— Ваше нервное топтание на пороге комнаты напоминает поведение зайца, окаменевшего при виде охотника, — проговорила одна персона.
— Это настолько же бестактно, насколько и абсурдно, — подметила другая.
— Отлично сказано, ненаглядные мои, — одобрил Кипроуз. — Я бы не смог выразить эту мысль лучше, чем вы.
Рилиан с Мерит вошли. На мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая только тихим восторженным шипением Крекита и Нурбо.
— Юноша, ваше присутствие потребовалось для проверки знаний моих персон, — объяснил Кипроуз. — Я ничего не имею против того, что вы сочли возможным привести с собой госпожу Мерит, возможно, она тоже может быть полезной.