Жребий Салема
Шрифт:
– Вы это сделаете? – изумилась Сьюзен.
– А кому от этого станет хуже? Если он мертв, значит, мертв. Если нет – мне будет чем поразить коллег на ежегодном съезде Американской медицинской ассоциации. Я скажу окружному патологоанатому, что собираюсь проверить его на инфекционный энцефалит. Это единственное разумное объяснение, которое мне приходит в голову.
– А такой диагноз может подтвердиться? – спросила Сьюзен с надеждой.
– Крайне маловероятно.
– И когда вы сможете это сделать? – спросил
– Самое раннее – завтра. Если придется улаживать формальности, то во вторник или в среду.
– И как он должен выглядеть? – снова спросил Бен. – Я имею в виду…
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Глики не заказывали бальзамирование тела, верно?
– Нет, не заказывали.
– Прошла неделя?
– Да.
– Когда гроб откроют, вырвутся газы, и будет очень неприятный запах. Тело может раздуть. Волосы могут отрасти до воротника – просто удивительно, как долго продолжается процесс их роста! И ногти тоже будут длинными. Глаза, вероятно, ввалятся.
Несмотря на все старания Сьюзен соответствовать духу научной беседы, у нее это плохо получалось. Бену же оставалось только порадоваться, что он не стал есть обед.
– Разложение тканей тела еще не будет завершено, – продолжал Коуди тоном лектора, – однако благодаря влаге на открытой поверхности кожи щек и рук может образоваться липкая субстанция, называемая… – Он вдруг осекся. – Прошу прощения. Я слишком увлекся.
– Есть вещи похуже разложения, – заметил Бен, стараясь говорить ровным голосом. – А если вы не обнаружите всех этих признаков? Что, если тело окажется таким, как и в день похорон? Что тогда? Придется вогнать в сердце кол?
– Это вряд ли, – ответил Коуди. – Прежде всего потому, что при эксгумации должны присутствовать либо судмедэксперт, либо его помощник. Не думаю, что даже Брент Норберт сочтет мои действия профессиональными, если я выну кол и загоню его молотком в грудь детского трупа.
– И что вы сделаете? – осторожно спросил Бен.
– Ну, при всем уважении к Мэтту Берку, не думаю, что мы с этим столкнемся. Но если тело действительно окажется в таком удивительном состоянии, его наверняка заберут в медицинский центр штата Мэн для тщательного обследования. А там я буду ежедневно наблюдать за ним до темноты… и фиксировать все возможные явления.
– А если он встанет?
– Как и вам, мне это кажется невероятным.
– Моя уверенность тает с каждым днем, – мрачно заметил Бен. – А могу я присутствовать, когда это случится… если, конечно, случится.
– Думаю, это можно устроить.
– Хорошо, – сказал Бен и, поднявшись, направился к шкафу, где висели его вещи. – Я собираюсь…
Сьюзен хихикнула, и Бен обернулся:
– Что?
– Больничные сорочки часто распахиваются сзади, мистер Миерс, – пояснил Коуди с улыбкой.
– Вот черт! – Бен тут же развернулся, чтобы поправить за
– На этой высокой ноте, – Коуди поднялся, – мы со Сьюзен отбудем и будем вас ждать в кафетерии внизу. Нам с вами предстоит еще кое-что сегодня сделать.
– Вот как?
– Да. Нужно рассказать про энцефалит Гликам. Вы можете выдать себя за моего коллегу. Говорить ничего не придется. Просто поглаживайте подбородок и напустите на себя важный вид.
– Им это наверняка не понравится, верно?
– А вам бы понравилось?
– Нет, точно нет.
– Вам нужно их согласие на эксгумацию? – поинтересовалась Сьюзен.
– Технически – нет, а практически – не исключено. Мой опыт с эксгумацией ограничивается курсом по медицинскому праву в колледже. Я думаю, что, если Глики будут решительно против, дело может дойти до суда, а это будет означать затяжку во времени от двух недель до месяца. А тогда версия с энцефалитом потеряет всякую актуальность. – Коуди помолчал и обвел их взглядом. – И это беспокоит меня больше всего, даже не принимая во внимание рассказ мистера Берка. Тело Дэнни Глика – наша единственная зацепка. Все другие тела исчезли.
Бен и Джимми Коуди добрались до дома Гликов около половины второго. Машина Тони Глика стояла на дорожке, но в доме было тихо. Когда никто не отозвался на третий стук, они перешли через дорогу к маленькому сборному домику напротив, одну стену которого подпирали ржавые домкраты. На почтовом ящике значилось «Диккенс». Возле тропинки, ведущей к дому, стояла газонная фигурка розового фламинго. Маленький кокер-спаниель при виде посетителей отчаянно завилял хвостом.
Паулина Диккенс – официантка и совладелица кафе «Экселлент» – открыла дверь после первого же звонка Коуди. Она была одета для работы.
– Привет, Паулина, – сказал Джимми. – Ты в курсе, где сейчас Глики?
– А ты разве ничего не знаешь?
– Ты о чем?
– Миссис Глик умерла сегодня утром. А Тони Глика увезли в центральную больницу штата. У него настоящий шок.
Бен бросил взгляд на Коуди. У того был такой вид, будто он получил удар под дых.
– А куда забрали ее тело? – спросил Бен, беря инициативу на себя.
Паулина разгладила юбку, чтобы форма сидела как надо.
– Час назад я говорила по телефону с Мейбл Уэртс, и она сказала, что Паркинс Гиллеспи собирался отвезти тело в похоронную контору, которую держит один еврей в Камберленде. Дело в том, что Карла Формана нигде не могут найти.
– Понятно, – медленно произнес Коуди.
– Просто ужасно! – отозвалась она, глядя на пустой дом напротив. Машина Тони Глика стояла на дорожке, как огромный сторожевой пес, которого посадили на цепь и бросили. – Будь я суеверна, я бы точно испугалась.