Жук (Том II)
Шрифт:
Атертон, ворошивший оставшийся в тайнике мусор, тоже не остался без находки:
— Я обнаружил ее кольца, часы и браслет… нет, безусловно, о попытке кражи речи не идет.
Лессинхэм гневно взглянул на него из-под нахмуренных бровей.
— За все это благодарить надо только вас.
Сидней ответил с несвойственной ему кротостью:
— Вы суровы ко мне, Лессинхэм, незаслуженно суровы: я бы жизнь свою отдал, лишь бы предотвратить эту беду.
— Говорить-то вы умеете. Не влезали бы в это дело, ничего бы не произошло. Глупец творит больше несчастий своим недомыслием, чем злым
— Да будет так, — сказал Сидней. — Я согласен. Если с Марджори приключится беда, видит Бог, я готов молить о смерти.
Пока они пререкались, я продолжал поиски. Немного сбоку, под нетронутыми досками пола, что-то лежало. Протянув руку, я сумел дотянуться до предмета: то была длинная девичья коса. Ее отрезали прямо у корней — так близко к голове, что на волосах остался кусочек кожи и запеклась кровь.
Лессинхэм с Сиднеем были поглощены перепалкой и не обращали на меня внимания. Чтобы показать находку, мне пришлось их окликнуть:
— Джентльмены, боюсь, у меня имеется кое-что способное расстроить вас еще больше. Это волосы мисс Линдон?
Они мгновенно узнали их. Лессинхэм, выхватив у меня из руки косу, прижал ее к губам.
— Это мое… пусть хоть что-то мне останется. — Он проговорил эти слова с пугающей мрачностью. Шелковистые пряди он держал перед собой на вытянутых руках. — Коса указывает на убийство — подлое, жестокое, беспричинное. Пока я жив, я пожертвую всем — деньгами, временем, репутацией! — ради мести негодяю, совершившему это.
Атертон поддержал его:
— Да будет так, аминь! — Он поднял руку. — Призываю Господа в свидетели!
— Сдается мне, джентльмены, мы слишком торопимся; по-моему, все это вовсе не указывает на убийство. Напротив, я сомневаюсь, что здесь имела место смерть. И я, конечно, осмелюсь добавить, что моя версия случившегося говорит об обратном.
Лессинхэм поймал меня за рукав.
— Мистер Чэмпнелл, что у вас за версия?
— Расскажу, но немного позже. Не спорю, я могу ошибаться, хотя мне кажется, что это не так; я поделюсь своими доводами, когда дойдет до дела. Но сейчас надо заняться кое-чем иным.
— Я за то, чтобы перевернуть каждую доску в этом доме! — воскликнул Сидней. — Разнести эту чертову хибару по кирпичику. Это колдовское логово… Не удивлюсь, ежели старикан кэбмена и теперь подглядывает за нами в какую-нибудь щелку.
Мы обыскали весь дом так методично, как только могли, дюйм за дюймом. Больше неприбитых досок не нашлось; приколоченные половицы голыми руками поднять было невозможно, а инструментов мы не прихватили. Мы простучали каждую стену: за исключением внешних, все они были сделаны из досок и оказались совершенно цельными. Потолок тоже выглядел нетронутым; если над ним что-то и спрятали, то довольно давно: старый цемент успел запылиться. Мы разнесли кладовку по кусочкам, проверили трубы, заглянули в кухонный очаг и котел; короче говоря, мы осмотрели все, куда смогли проникнуть без особой подготовки, однако ничего не обнаружили. В конце концов мы устали, перепачкались и отчаялись. Тайна «старикана», виденного извозчиком, осталась нераскрытой, к тому же не нашлось ни единого нового
Атертон не пытался скрыть досаду:
— Что теперь делать-то? Кажется, здесь совсем ничего нет, но в то же время это не так: готов поклясться, что разгадка всего этого проклятущего дела именно тут.
— В таком случае я бы предложил тебе остаться и поискать еще. Можно послать кэбмена за нужными инструментами или, если пожелаешь, за рабочим, который тебе поможет. Я, в свою очередь, уверен, что на данный момент гораздо важнее улики иного сорта, и потому собираюсь продолжить расследование визитом в дом по ту сторону дороги.
Когда мы только прибыли сюда, я заметил, что на улице всего два более или менее законченных здания: в первом мы находились сейчас, а второе стояло в полусотне метров отсюда на противоположной стороне. Про него я и говорил. Оба моих спутника немедленно согласились идти со мной туда.
— Я с вами, — сказал мистер Лессинхэм.
— Я тоже, — эхом откликнулся Сидней. — А сие премилое домохозяйство мы оставим под присмотром извозчика: эту хибару я разнесу позже. — Он вышел на улицу и обратился к кэбмену: — Возница, мы намереваемся почтить своим посещением вон ту халупу, а ты приглядывай за этой. Ежели кого приметишь — живого ли, мертвого — ори. Я буду на посту, и ты глазом моргнуть не успеешь, как окажусь рядом с тобой.
— Ох уж я и заору — у вас волосы дыбом встанут. — Извозчик осклабился. — Только я же не знал, что вы, джентльмены, меня на весь день наймете: мне бы коня переменить — этот уже часа два как должен быть в стойле.
— Забудь про лошадь — завтра отдохнет на пару часов подольше и упущенное наверстает. Я позабочусь о том, чтобы ты из-за нас в обиде не остался, и коняга тоже… Кстати, держи-ка: это будет похлеще ора.
Вынув из кармана брюк револьвер, Атертон протянул его ухмыляющемуся кэбмену.
— Появится твой старикан — ты в его сторону пальни: выстрел я точно лучше крика услышу. Будет желание, прямо в него меться — даю слово, убийством это не назовут.
— Оно мне не важно, — объявил извозчик и взял револьвер с уверенностью человека, знакомого с огнестрельным оружием. — Давно люблю из револьвера садить — с самой военной службы; если вправду понадобится, пристрелю эту старую калошу, только чтоб вам доказать, что не врал я.
Не знаю, говорил он всерьез или нет, впрочем, как и то, не пошутил ли Атертон, ему отвечая:
— Пристрелишь его, получишь пятьдесят фунтов.
— Заметано! — Извозчик засмеялся. — Обещаю за такие деньжищи расстараться!
Глава 39. Мисс Луиза Коулман
То, что в доме через дорогу живут, было ясно всему свету: по меньшей мере одна его обитательница сидела у окна передней комнаты второго этажа и глазела на улицу. Старушка в капоре, эдаком старомодном чепце, подвязанном бантом под подбородком, какие во время оно носили наши бабушки. Она сидела в эркере и потому, глядя прямо в нашем направлении, наверняка видела, как мы шли к ее дому, однако просто продолжала невозмутимо сидеть, не сводя с нас взгляда. Я постучал в дверь один раз, потом второй, а она и вида не подала, что слышала.