Жук в Муравейнике
Шрифт:
— Я спущусь с вами, а там посмотрим, — говорит он примирительно.
Аварийный лифт медленно доставляет нас прямо к уровню земли. По пути мы с Лексом все же фотографируем некоторые бирки с вещей на его планшет. При этом можно отметить, что в чемодане только женские вещи и обувь, в одной сумке мужские, в другой детские. Понять бы еще для чего такое разделение. Все вещи очень хорошие, из магазинов верхних уровней.
— Вот делать вам больше нечего, — ворчит Ворчун.
Оказавшись в родных местах, я чувствую чуть ли не ностальгию, которая быстро уползает от меня, как только мы видим патруль стражей. Причем это именно
— А как мы спустим вниз чемодан? — задаюсь я вопросом.
— Вы что, реально хотите здесь спуститься?! — выпучивает глаза Ворчун.
— Я мог бы сбегать за веревкой, но по ходу мы и так много времени потеряли, — вздыхает Лекс. — Так что кто-нибудь спустится и будет ловить.
— Вы хотите спуститься по ЭТОМУ?! — повторяет вопрос Ворчун.
— Он тяжелый, может, одежду туда перекидать саму сначала? — предлагаю. — Если упустим, то хотя бы не все сразу.
— Вы офигели?! — еще тоном выше вопит Ворчун.
— Да успокойся, ты же с нами не спускаешься, — напоминает Морис.
— А вы так уже делали раньше? — сморщив лоб, неуверенно спрашивает Палома.
В итоге эпопея по спуску вниз у нас длится слишком долго, и возможно было бы разумнее действительно сбегать за веревкой и перетащить все, включая наших соратников, на ней. А так им приходится каждому перебарывать себя, чтобы спуститься по канату, усердно не думая про бездну, разверзнувшуюся под ними. К тому же мы все же роняем чемодан, хоть и не в пропасть, но стукаем о твердую поверхность платформы и одно колесико немного повреждается. Ворчун кстати, несмотря на то, что вопит больше всех, преодолевает спуск довольно быстро. В конце концов мы оказываемся на минус первом в полном составе и при всех вещах, слегка помятые и уставшие, но в целом готовые к новым сложностям.
— Мы под землей! — тоненьким голосочком восторженно констатирует Герти. Все-таки есть у подземелий свое волнующее очарование.
Подземный клуб мы им пока не показываем, и так много времени потеряли, да мы еще и с вещами. Сразу выступаем в поход. Нужный нам адрес к счастью расположен неподалеку, одна беда — на три уровня ниже. Лекс идет первым, таща в руке одну из сумок, а второй подсвечивая пол под своими ногами. По всем правилам идем тихо, по центру коридоров и лестниц, по сторонам фонариками не светим. Стараемся не бояться.
Чемодан на неровном полу да еще со сломанным колесиком едет плохо, так что Ворчун вынужден тащить его за ручку. Ноша тяжелая и неудобная и поначалу все его внимание концентрируется на ней. Когда же мы добираемся до нужной комнаты, он ставит его на пол и начинает сердито сопеть.
Хлама вокруг немыслимое количество, но ничего такого, на чем можно было остановить взгляд — просто трухлявые доски и всяческие обломки не понятно от чего и из каких материалов. Горы мусора, которые мы не без сомнений осторожно осматриваем, водя по ним лучами фонарей. Пугаясь теней, которые сами же и создали, пробираемся чуть глубже, и вдруг видим отчетливую стрелку, нарисованную на стене красной краской. Она указывает на пролом
— Это для нас, — полуутвердительно полувопросительно говорит Морис.
— Они хотят, чтобы мы еще дальше шли? — с отвращением всхлипывает Ворчун.
Поскольку я налегке, обхожу парней и первой забираюсь в пролом.
— Это техническая шахта, трубы идут, — рассказываю для остальных. — Это хорошо. Я читала, что монстры в большинстве своем не любят текущей воды и рядом с трубами редко устраиваются на ночь. Самый безопасный путь, пожалуй, действительно по шахтам будет.
— Редко не значит никогда, — резко высказывается Ворчун.
— Не значит, — я прохожу чуть вперед, потому что луч моего фонаря выхватывает из темноты что-то странное. Слышу, как позади меня ребята пролезают в шахту. — Погодите-ка.
Добравшись до этого странного, понимаю, что передо мной развороченное гнездо впечатляющих размеров. Оно, свитое из обрывков бумаги и бытового мусора, валяется на полу, а до этого видимо лежало на самих трубах, где осталось несколько обрывков и что-то похожее на застывший густой клей. Яйца размером с мою голову лежат разбитые, и это произошло, я так понимаю, не так уж давно. Перепачканные в их желтке огромные лапы оставили отчетливые следы на полу, ведущие туда дальше по шахте.
— Ох ты ж б… — ругается Лекс позади меня.
— И чего там? — скривившись, Ворчун также подходит ближе. — Нет, все, я не могу больше… — он поспешно натягивает футболку на нос. Запах и вправду довольно сильный и неприятный. — Я аллергик, мне так капец… — нервно произносит он и начинает чесать глаза.
Из шахты мы выводим его под руки, и ничего другого не остается, как проводить его наверх. Возле каната он хотя бы перестает чесаться и тереть лицо, но все же выглядит он не очень.
— Это психосоматика наверное, — предполагает Морис.
— Сам ты псих, — огрызается Ворчун.
— Может, подождешь здесь, — с сомнением предлагает Лекс, — как ты наверх-то в таком состоянии полезешь?
— Нормально полезу, — рычит на него Ворчун и тут же хватается за канат. Проследив, как он вполне без проблем лезет по нему, за его здоровье мы как-то успокаиваемся. Однако в итоге мы теряем еще больше времени, так что в сегодняшнем задании мы скорее всего не в фаворитах.
— Нам все равно нужно выполнить задание до конца, — напоминает правила Морис, пока мы возвращаемся туда, где оставили сумки. — Иначе не получим следующее.
Это конечно понятно, но азарт немного поубавился. В шахте Морис сразу берется за чемодан, а Лекс подхватывает обе сумки, хотя мы с девчонками могли нести бы одну по очереди, например. Женская часть команды у нас как на подбор слегка хиловата оказалась, но уж как-нибудь бы доперли. Он же не хочет ничего слушать, не смотря на то, что нести по шахте две большие сумки в одной руке (во второй фонарик) просто-напросто неудобно.
— Не шуми, — аргументирует он.
Приходится негодовать молча, так я еще и случайно оказываюсь в самом хвосте, подсвечивая себе дорогу своим слабеньким фонариком. Шахта длинная, сквозная через множество помещений. Так и бредем вперед друг за другом, изредка переступая через останки то ли существ, то ли только их лежек. Впечатление, что кто-то до нас прошелся тут, грубо сметая все на своем пути. Сделав наш путь полностью безопасным и оставив стрелки на полу, чтобы мы не плутали на поворотах.