Жук в Муравейнике
Шрифт:
Так и не дождавшись его настоящего имени, мы с Лексом также представляемся.
— Еще кроме нас есть Герти, но она не смогла уйти с рабочего места, — продолжает Палома. — Хотя нам очень важно здесь быть, ведь твое вступительное задание — добыть нам место нахождения сейфа. Ты знаешь, о чем речь?
— Знаю, но что будет, если у меня не получится? — ужасаюсь я. — Вы тоже проиграете?
— Полагаю, хозяева дадут нам другую возможность получить адрес, но это явно уменьшит наши шансы добраться к сейфу первыми. Но я не давлю! — всплескивает она руками, с новой милой улыбкой.
— Так чего мы тогда стоим? —
— По-моему, это какой-то аттракцион, — все таким же сердитым тоном оповещает нас Ворчун. — Можно пристегнуться к этим тросом и фьють…, - он показывает ладонью, куда именно можно фьють, — проскользить до самого парка.
Добравшись до места, где прямой пролет заканчивается и заворачивает в сторону, мы действительно видим, куда прилажены концы тросов, и странный агрегат на них, который явно может по ним как-то перемещаться. Рядом висит плакат с рекламой и ценой сего удовольствия. Глядя на рисунок под ценой, легко представить, как на этот агрегат подвешивается человек, решивший получить таким образом немного острых ощущений. Все вместе мы задумчиво смотрим вдаль.
— Жесть, — первой изрекает Палома. — Не думала, что задания в игре могут быть столь опасными.
Я нервно дергаю плечом, оборачиваясь на ребят.
— Вряд ли это действительно опасно, это же развлечение.
— Мне договориться? — неуверенно спрашивает Лекс.
— Да, — вполне уверенно отвечаю я, и он уходит.
— Полагаете, это штуковина не стоит доверия? — также с сомнением Морис подходит к краю и перегибается через ограждение, заглядывая вниз, в бездну. Однако у него видимо тут же начинает кружиться голова, и он быстро отстраняется обратно.
— Не понимаю, для чего вообще это придумали. Удовольствие крайне сомнительное, — начинает ворчать Ворчун, — да и кто может гарантировать, что тросы не оборвутся или эта странная конструкция с них не соскочит. Может быть сильный ветер, в конце концов, под порывами которого все это начнет танцевать. — Только сейчас замечаю, что тросы и вправду колышутся. — И кто-нибудь все проверяет после ночи?! — все больше распаляется Ворчун. — Что если монстры, поднявшиеся из глубин, исклевали тросы и истончили?
— Ничего мы не проверяем, — к нам подходит еще более угрюмый субъект, несущий с собой какие-то ремни, — кататься очень опасно, не советую.
— Вы это серьезно? — удивляется идущий за ним Лекс.
— Да, если боитесь, нечего и начинать, я обратно пойду.
— Ничего не боимся! — пугаюсь я.
— Так кто поедет? — чуть более миролюбиво спрашивает мужчина.
— Я! — пищу я.
— Ладно, сейчас все подготовлю, — со скорбью в голосе соглашается мужчина. Лекс между тем дергается и недовольно вытаскивает планшет, что-то читает, шевеля губами.
— Тебя вызывают? — теперь уже я печально интересуюсь.
— Да-а, — отмахивается Лекс, — наверняка их "срочно" означает, что они хотят, чтобы я переложил что-нибудь из одной комнаты в соседнюю. Просто встретили нас по дороге и решили нам так подгадить. Фиг с ними, подождут.
— На работу вызывают? — догадывается Палома.
— Просто вредничают, — упрямится
— А что если они ищут формальный повод от тебя избавиться? — нервничаю я.
— Ну и ладно, мне они тоже надоели.
— Но Лекс!
— Иди, работа все же важнее игры, — вступает в наше препирательство Морис. — А за Вету не беспокойся, я прослежу, чтобы с ней ничего плохого не случилось, обещаю, — он неожиданно заключает мою ладонь в свою. Мне такое прикосновение неприятно, но поскольку жест сугубо дружелюбный, просто так вырвать свою руку из его наверное будет не правильно.
Я удивленно хлопаю глазами.
— Да, иди, все будет нормально, — выдавливаю из себя.
Лекс еще посомневавшись все-таки уходит, а меня начинают прилаживать к этой все же сомнительной конструкции. Потом мужчина открывает ограждение и предлагает мне стать на самый край, но при этом не особо пялиться вниз.
Смотреть в бездну, не ощущая никаких преград между нами, действительно волнующе. Голова начинает кружиться, ноги подгибаются, и кажется, что душа поспешно перераспределяется в теле, собираясь в один маленький комочек примерно на уровне солнечного сплетения.
— Вы хотите обратно вернуться сюда или спуститься в чашу? — меланхолично спрашивает мужчина.
— Обратно, — говорю я, оглядываясь на друзей, и тут же возникает ощущение, что я падаю. Поспешно поворачиваю голову и теперь смотрю строго вперед, так как-то уверенней себе ощущаю.
— Ну тогда в добрый путь, — мужчина толкает меня в ногу, и я тут же соскальзываю вниз. Недалеко. Ремни, щедро обмотанные вокруг меня, принимают на себя мой вес, и штуковина надо мной начинает тащить вперед, прямо над бездной, сначала совсем медленно, словно раздумывая, но через несколько секунд уже набирает скорость. И… это потрясающе, во сто раз круче, чем сидеть в салоне летающей машины! Платформы Муравейника проносятся мимо, а я лечу, стараясь по полной насладиться этими необычными мгновениями, чуть не забыв о цели моего маленького путешествия. Но это не так важно, поскольку рюкзак подвешен прямо у меня на пути и пролететь мимо просто нереально. Я практически врезаюсь в него, автоматически вцепившись в него руками. Крюк срывается с подвеса, и мы с рюкзаком вдвоем летим дальше, через устье пролета в огромную чашу, и потрясающий вид внезапно распахивается перед нами. Десятки зеленых террас поднимаются по стенам к нам и выше нас, сотни растений, формируют зеленый ковер под нами на дне вокруг большого бассейна с ослепительно голубой водой. Гуляющий ветер доносит сладкий запах цветов. Снующий по дорожкам или копошащийся в посадках народ отсюда и впрямь кажется деловитыми муравьишками. Правда у этих муравьишек есть летающий транспорт, который иногда подлетает так близко ко мне, что становится неловко.
Меня уже медленнее протаскивает над центром чаши. Дальше канаты идут вниз к небольшому павильону рядом с бассейном, но моя повозка останавливается еще до спуска. Где-то после минуты ожидания, в течение которой меня трижды предлагают снять из пролетающих мимо машин, а я так истерически цепляюсь за рюкзак, что боюсь, его содержимое сильно мнется, наконец меня начинает засасывать обратно, и мы с добычей на увеличивающейся скорости имеем возможность лицезреть все то же самое только в обратном порядке, что уже несколько не так приятно.