Жуков. Маршал на белом коне
Шрифт:
Двадцать первого октября телефонограммой из штаба Западного фронта в штаб 43-й армии ушёл следующий текст:
«ВОЕННОМУ СОВЕТУ 43 А.
В связи с неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд
ПРИКАЗЫВАЮ:
В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22.10 отряд заграждения, отобрав в него надёжных бойцов за счёт ВДК [125] .
Заставить 17 и 53 сд упорно драться и в случае бегства выделенному отряду заграждения расстреливать на месте всех бросающих поле боя.
125
Этот документ развенчивает ещё одну ложь нынешних «военных историков»: заградотряды создавались в стрелковых дивизиях из лучших бойцов и командиров и подчинялись непосредственно
О сформировании отряда донести» [126] .
Полковник Краснорецкий погиб на следующий день в бою во время контратаки в районе деревни Чернишни неподалёку от родной деревни командующего Западным фронтом. Полковник получил возможность умереть в бою.
Не расстреляют и вышеупомянутого генерала Долматова. Его 31-я армия будет разгромлена тогда же, в октябре, в районе Ржева. Жуков отстранил Долматова от командования армией, отдал под трибунал. Но суд не найдёт его смертельной вины. Впоследствии генерал Долматов будет успешно командовать стрелковыми дивизиями и с одной из них дойдёт до Победы.
126
ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 83. Л. 513–514.
Но вернёмся к загадочной судьбе командира и комиссара 17-й стрелковой дивизии.
Пётр Сергеевич Козлов. 1905 года рождения. В Красной армии с 1926 года. Член ВКП(б) с 1928 года. Участник советско-финляндской войны. Отличился в боях, за что награждён орденом Красного Знамени. Окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. Был инструктором парашютного спорта. В короткий срок изучил немецкий язык, почти в совершенстве овладел разговорной речью.
Прекрасный послужной список! Молод, умён, физически крепок. Судя по тому, какую энергию он проявил в изучении немецкого языка и парашютного дела, обладал волевым характером. А если учесть, что он знал парашютное дело и владел немецким языком, то возникает совершенно логичный вопрос: для чего нужны командиру стрелкового полка именно эти знания и навыки? Притом что, как мы знаем, полк — хозяйство довольно большое и хлопотное, дел невпроворот.
Некоторое время среди исследователей битвы за Москву бродили версии о том, что таким образом (инсценировкой расстрела) разведотдел то ли 43-й армии, то ли Западного фронта провёл операцию глубокого внедрения своего агента в структуру немецкой разведки. И действительно, в одной из разведшкол абвера появился бывший советский полковник П. С. Козлов. По сведениям, которые удалось получить в архивах ФСБ, к тому времени он был человеком сильно пьющим, имел кличку «Быков», но с советской разведкой связан не был…
Судьба бригадного комиссара Яковлева такова: он был лишён наград, понижен в звании и направлен на Ленинградский фронт, служил в должности старшего инструктора политотдела 46-й стрелковой дивизии 52-й армии.
Конечно, были и расстрелянные. Потому что были и предатели, и трусы.
Правее позиций 17-й стрелковой дивизии в это время основные силы 43-й армии отчаянно дрались с немецкими танками и мотопехотой противника. И там тоже без крайних мер не обошлось.
«21 октября 1941 г.
К 11–00.
Генеральный штаб РККА, штаб Западного фронта.
Генералу армии Жукову.
Идёт бой в лесу восточнее Воробьи. Для наведения порядка расстреляно перед строем 20 человек. В одном случае пришлось применить массовый расстрел 10 человек. Противник ведёт сильный огонь по району Бухаловка.
Командующий 43 армией Голубев».
Шла война. И солдатами на ней были не ангелы. Не ангелами были и командиры. С той и с другой стороны.
Но суть Жукова — и под Ленинградом, и во время подмосковного противостояния — не в жестокости или милости к своим подчинённым, которые порой забывали об уставе и воинском долге. Таких, обладающих твёрдым характером и быстрым умом, профессионально состоятельных и умеющих брать на себя всю ответственность за возможные результаты своих решений, сейчас называют критическими менеджерами. Так вот Жуков был лучшим критическим менеджером Сталина. И Сталин переиграл своего главного противника, Гитлера, в том числе и потому, что у фюрера за всю войну не нашлось критического менеджера такого уровня ответственности в сочетании, разумеется, с высокими профессиональными, интеллектуальными и волевыми качествами. Был какое-то время Манштейн, очень талантливый и мудрый полководец, но Гитлер его оттолкнул. Был Роммель, но фюрер заподозрил
Глава двадцать седьмая
Битва за Москву
«Я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о начале контрнаступления…»
К середине октября положение к западу от Москвы настолько осложнилось, что из столицы в Куйбышев решили эвакуировать «часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывезти особо важные государственные ценности». 15, 16 и 17 октября Москву охватила паника. Руководители предприятий, высокопоставленные чиновники города, пользуясь своими возможностями, грузили на служебный транспорт ценные вещи, некоторые под шумок прихватывали заводские кассы, забивали мешки и контейнеры продуктами длительного хранения и бежали из города. Народ взбунтовался. Начались погромы. Только расстрелы остановили хаос.
В эти дни произошёл кризис в районе Варшавского шоссе на кратчайшей дороге на Москву. Части 43-й армии дрогнули и стали отходить. Немецкие танки и мотопехота в разных местах начали просачиваться через многочисленные бреши. Создавалась угроза распада центрального участка Западного фронта. Если бы это произошло, немецкие войска уже беспрепятственно хлынули бы на неприкрытый Подольск и далее до самой Москвы.
Жуков в эти дни постоянно находился то в штабе, то в войсках. Спал час-полтора. Осунулся, похудел. Штаб перебрался на новое место — в Перхушково. На самом же деле все ключевые службы находились во Власихе. А Перхушково — это условное название дислокации штаба Западного фронта.
И вот вести о московской панике дошли до штаба фронта. Жуков послал в Москву своего начальника охраны, чтобы тот лично разузнал, что там происходит.
Из рассказа Бучина историку Яковлеву: «Не знаю, что там доложил Николай Харлампьевич Жукову, а я убедился — Москва стоит и будет стоять. Что до испуганных людей, так это пена, которая схлынет. Да и пусть убираются, не болтаются под ногами. Со всей ответственностью должен сказать, такое настроение было в войсках, разумеется, в первую голову у русских. Они стойко переносили всё…»
Двадцатого октября, на второй день после введения в Москве осадного положения, «Красная звезда» на первой странице опубликовала портрет генерала армии Г. К. Жукова. Фронтовики, вспоминая те дни, говорят, что на них в окопах публикация портрета командующего фронтом подействовала так, как если бы в газете был напечатан портрет Суворова и им сказали бы: ребята, Суворов с вами! Но сам Жуков этой публикации не обрадовался. Уже после войны в разговоре с писателем Давидом Ортенбергом [127] , который в октябре 1941 года был главным редактором «Красной звезды» и хорошо запомнил, как спешно, по звонку Сталина они готовили макет первой страницы с портретом Жукова, маршал сказал ему: «Сталин не раз звонил мне и всё спрашивал: удержим ли мы Москву? И хотя я его убеждал: не сдадим столицу, уверенности у него в этом всё же не было. Он и подумывал, на кого бы в случае поражения свалить вину. Вспомним историю с генералом Павловым…»
127
Давид Иосифович Ортенберг (1904–1998) — советский писатель, журналист, генерал-майор. Родился в местечке Чудново под Житомиром. Участник Гражданской войны, а также событий на Халхин-Голе и советско-финляндской войны. С 1941 по 1943 год — главный редактор «Красной звезды». Затем — начальник политотдела 38-й армии. После войны — начальник политуправления Московского ВО. В 1948 году окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Член Союза писателей СССР с 1978 года. Награды — два ордена Красного Знамени, орден Богдана Хмельницкого 2-й степени, орден Отечественной войны 1-й степени, орден «Знак Почёта». Автор многих книг о войне.