Жулики-Призраки и прочие негодяи
Шрифт:
Она указала мне и Заку скрыться за колонной, открыла следующую страницу блокнота и произнесла заклинание. Все пять сфер взорвались, выпустив черный туман, который окружил сферой чемодан. В тумане я видел, как появился красный щит, но Деми уже читала второе заклинание.
Руна, которую она нарисовала, взорвалась белым огнем, зажгла черный туман, и все взорвалось, как пиротехника на концерте.
Дым рассеялся, и мы осторожно подошли к треноге. Я отчасти ожидал, что останется только пепел. Но чемодан не пострадал, вот только
Я осторожно коснулся застежки пальцем. Она не была горячей после взрыва, а была холодной. Я открыл обе, и внутренние замки тихо щелкнули.
— Твою мать, — прошептал я. — Это сработало.
И я поднял крышку, чтобы увидеть защищенное содержимое чемодана.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Деми пригрозила Заку, что посадит его на кол, если он не заплатит ей вдвойне, собрала свою сумку и ушла, стук каблуков утих в раннем утреннем свете.
А мы остались с чемоданом и ценным содержимым: тремя книгами, такими же непонятными, как манускрипт Войнича.
Зак взял самую большую и старую на вид книгу. Обложка была из алой кожи с золотой надписью на языке, который я не знал. Он открыл ее и стал голодно листать страницы.
— Ты можешь это читать? — я взял вторую книгу, обычный блокнот на спирали, который можно было купить в любом магазине канцтоваров.
— Это гримуар.
Ох, блин. Когда я сказал капитану Блит и Линне, что гримуара в чемодане не будет, потому что владелец — маг, я ошибся. Упс.
— Ее гримуар, — добавил он.
— Ты про Варвару? Ладно, тогда моя новая теория: чемодан принадлежал ей, и Радомир унаследовал его, когда ты ее убил.
Зак рассеянно кивнул, сосредоточился на книге, где, видимо, содержались все заклинания и тайны магии злой мастерицы темных искусств. Такое и ожидалось от защищенного чемодана.
Я посмотрел поверх его плеча, пока он листал страницы. Буквы были незнакомыми, и с ними порой были поразительные иллюстрации, которые варьировались от набросков растений и существ фейри до картин пейзажей горной гряды и диаграмм созвездий. Он остановился на версии «Витрувианского человека» да Винчи с дополнительными кругами, страница была отмечена оторванным кусочком бумаги с неразборчивыми записями и несколькими уравнениями.
В блокноте, который я взял, похоже, была бухгалтерская книга. Там были цифры и коды, некоторые выглядели как суммы долларов, но могли быть ISBN или почтовые индексы. Последним в чемодане был маленький блокнот с тем же неразборчивым кодом.
— Ты хоть что-то понимаешь из этого? — спросил я у Зака, все еще листающего гримуар. — Ты хоть знаешь, что это за язык?
— Что-то старое и кириллическое.
— Ты можешь это читать?
— Я могу прочесть ее записи на современном русском, но не остальное.
Я бросил блокноты в чемодан и
— Столько всего, а мы это даже не можем прочесть. Это было тратой времени.
Зак, не сводя взгляда с гримуара, сказал:
— Мы открыли чемодан.
— Но с этим ничего нельзя сделать!
— Я найду переводчика.
— Нет.
Этот ответ отвлек его от загадочных страниц. Он посмотрел на меня, и взгляд намекал, что мне стоило передумать.
— Я не отдам это одному из твоих безумных сообщников, — сказал я. — Та причудливая дама с бомбами была чокнутой. Она могла нас убить.
— Не стоило ей угрожать.
— Но я должен был! — закричал я. — На кону жизнь мальчика. Этого уже должно хватать для всех, у кого моральный компас не показывает на мрачное дно угольной души!
Может, я злился из-за нехватки сна. Может, потому что казалось, что только мне в этом мире есть дело до жизни человека. Но я близился к точке кипения.
— Гримуар — улика, — процедил я, потянулся к книге. — И я не дам тебе забрать его и исчезнуть.
Он отодвинул книгу от меня.
— Я не отдам это МП.
— И я тоже. Я отдам это Линне.
— Это одно и то же.
Я драматично застонал.
— Я тоже МП, помнишь? Но мы оба работаем скрытно с этим делом, так что улик не будет в участке.
— Это должно меня убедить?
— Ладно, как насчет этого? — я говорил со своими руками в стиле Джека Воробья. — Линна Шен — самый умный и умелый мифик Арканы из всех, кого я встречал. Ей всего двадцать три, а она уже полноценная волшебница отрицания. Если у тебя нет гениального дешифровщик, который специализируется на древних языках, среди твоих плутов, то передать это ей — лучший наш ход.
Зак смотрел на меня, оценивая, наверное, словно в этой речи было правды, а сколько — мании, напитанной усталостью.
Наконец, он слабо кивнул.
— Звони ей.
Ворча из-за того, что мне не нужно было его разрешение, я вытащил телефон и включил его. Прибор стал содрогаться от сообщений и оповещений. Семь голосовых сообщений и двадцать восемь текстовых. Все от Линны.
Я не стал слушать голосовые сообщения, ведь, пока листал текстовые, понял, что там звучало. Ее эмоции во фразах сменялись от тревоги за меня до гнева, и лучше всего их подытоживало ее последнее сообщение:
Я надеюсь, ты не мертв, чтобы Я МОГЛА УБИТЬ ТЕБЯ.
Я глубоко вдохнул и напечатал ответ:
Я жив. Мы открыли чемодан.
Я нажал «отправить», не ожидал мгновенного ответа. Она не спала всю ночь, так что, наверное, спала теперь — и эта мысль вызвала во мне глубокую зависть.
Через двадцать секунд мой телефон пикнул.
МЫ?!
Не «Как хорошо, что ты жив».
Не «Открыли чемодан? Отлично!».