Жулики-Призраки и прочие негодяи

Мари Аннетт

— Это верно? — прошептала Эми.

— А?

Она склонилась и указала на фотографию на телефоне.

— Если свет падал в комнату, как через двери в этой комнате, место было бы лучше озарено. Лампочка, наверное, за дверью над косяком.

Это меняло то, как свет падал на предмет, бросающий ту тень.

Я нахмурился. Чтобы сделать картинку верной, нужно было сильно изменить освещение в комнате, а это было проще сказать, чем сделать. Я играл с яркостью раньше, но искажение света меняло все и по-разному,

зависело от того, куда смотрела цель моего искажения. Если я просто сделаю все темнее, искажение будет выглядеть как фальшивка.

Я посмотрел в глаза Эми — размер ее зрачков, отражение комнаты в них — и подумал о рассеянном свете простой люстры, пятнах света солнца за шторами и отраженном свете на поверхностях кухни.

Всего было слишком много.

А потом я вспомнил, как мучился с невидимостью для кого-то, кроме меня. Я сначала опробовал это на Вере, когда мы воровали у Фауста Тривиума в прошлом году, все шло плохо, пока я не научился учитывать Веру как целое — личность с особой аурой и характером. Тогда я смог сделать ее невидимой.

Может, в этом был ключ, когда мы воспринимали свет, мы не ломали его на кусочки — тени, отражения и преломления. Мы видели его как целостный эффект на нашем мире. Это было как цвет. Не отдельные смешанные пигменты, а результат, окрашенный предмет.

Если я мог изменить цвет, я мог изменить и свет.

Я посмотрел на фотографии на телефоне Эми и впитал ощущение света. Холодные скрывающие тени и яркий луч света из не попавшей в кадр двери.

А потом я изменил поток света в комнате, чтобы он сочетался с фотографией.

— О, — выдохнула Эми.

Я невольно улыбнулся. Я всегда радовался, когда получалось сотворить нечто новое. Этому навыку нужно было название. Может, Светильник? Или Осветитель?

Я мог придумать название позже.

Я сосредоточился, добавил свою тень и тень странного предмета. Это было уже проще, ведь я тренировался с реализмом теней, чтобы обмануть луминамагов и друидов.

— Ладно, — пробормотал я под нос, добавил темное пятно вместо предмета, отбрасывающего тень. — Посмотрим.

Ценные минуты ускользали, пока я листал четыре фотографии, которые раскрывали тень под немного разными углами, и менял комок тени, делая его предметом, который мог отбросить тень.

Я все менял детали. Поменял угол света и попробовал снова. Голова начинала болеть. Минуты ползли к часу, растягивая мою ментальную выносливость до опасных границ.

— Стойте! — воскликнула Эми со своего места в углу ложной комнаты. Она шагнула в стороне. — Сделайте эти две части выше круглыми.

— Круглыми?

— Плоскими и круглыми, как тарелки.

Я изменил выпирающие части на вершине загадочного предмета на круглые диски… и охнул.

— Это же кинопроектор!

— Да! — воскликнула она. — Я не сразу поняла, но под этим углом подумала, что сверху

могут быть не прямоугольники, а что-то тонкое, но вид сбоку.

— Вы — гений! — я убрал искажение и утомленно опустился на стул. — Ладно. Дэниел в кинотеатре. Наверное, в старом, раз там кинопроектор.

— Но в каком?

— Давайте подумаем.

Эми выбежала из комнаты и вернулась с ноутбуком и планшетом. Она опустила ноутбук мне и стала быстро искать в Гугле на планшете.

Я за секунды открыл карту Ванкувера со всеми кинотеатрами — но стал бы Радомир прятать Дэниела там, где его мог кто-то обнаружить? Его последнее логово было на заброшенной подземной станции. Ключевое слово: заброшенной.

Я в новой вкладке стал искать закрытые кинотеатры. Их было больше, чем я ожидал, но тревога гнала меня, поиски забирали время. Потребовалось полчаса, но мы сузили список до одного кинотеатра, который не продали, не ремонтировали и не превращали во что-то новое.

— «Красная пленка», — сообщил я. — Закрылся меньше года назад. Здание еще продается.

Я открыл вид с улицы. Кинотеатр был маленьким, втиснулся между магазином одежды и пиццерией. На плакате обещали, что только одну ночь будут показывать шедевр Хичкока «Головокружение». Я выбрал фотографии интерьера, оставленные посетителями за годы.

— Смотрите! — воскликнула Эми. — Пол!

Плитка в фойе тоже была с тремя звездами.

— Это оно, — взволнованно сказал я. — Там…

Телефон Эми, лежащий посреди стола, громко звякнул. Ее лицо побелело, она схватила его и разблокировала экран.

— Боже, — прошептала она, прижав ладонь ко рту, ее глаза наполнились слезами. — Нет, нет, нет.

Я вскочил на ноги.

— Это он? Похититель?

Она не могла говорить, повернула телефон ко мне.

Радомир прислал новую фотографию. Там Дэниел парил в футе над полом, его конечности были вытянуты как Х. Шары света, слишком яркие для камеры, окружали его запястья и лодыжки. Под ним был сложный круг заклинания.

Новое сообщение пришло с фотографией.

Одно заклинание, и Дэниел умрет жуткой смертью. У тебя пять минут, чтобы заставить агента Морриса уйти.

Мое сердце колотилось с болью об ребра.

Радомир знал, что я был тут.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я застыл, разум кипел от возможных вариантов. Радомир преследовал меня? Он видел, как я вошел в дом? Этот мерзкий луминамаг все время был с нами тут?

Нет, время не складывалось. Заклинание, в которое он поместил Дэниела, было долго создавать, и я был в часе от кинотеатра, где он держал жертву. И на фоне новой фотографии было видно большой белый экран — тоже часть кинотеатра — так что он не переместил Дэниела далеко.