Журавли и цапли . Повести и рассказы
Шрифт:
И в знак беспрекословности приговора Надежда Егоровна побарабанила указательным пальцем по столу.
Нина снисходительно усмехнулась.
— В противном случае… В противном случае… — рассердившись, учительница хотела и не смела сказать самое страшное. Наконец осмелилась: — тебе не надо больше ходить в школу!
Чей-то любопытный башмачок, помешавший двери плотно закрыться, позволил ребятам, прильнувшим к щели, досмотреть и дослушать сцену. Нина присела в реверансе и с обескураживающей улыбкой сказала:
— Вот в этом я и хочу убедить свою мамочку.
Вскоре стала известна причина, по которой
Поняв, что бороться с «бесом дальних странствий», обуявшим Нину, она не в силах, Полина Никитична увезла дочь на родину, в Наташин, к бабке. Перемена мест в иных случаях лучшее лекарство. Но, увы, даже это «лекарство» не подействовало. Нина меньше всего думала об ученье и больше всего о путешествиях. Тогда повлиять на Гончаренко, отвлечь ее от пустых затей и приобщить к активным пионерским делам совет отряда шестого класса «Б» поручил самому авторитетному из своих членов — председателю совета отряда и командиру батальона юнармейцев Спартаку Журавлеву.
И вот раз после уроков командир Спартак начал осаду. Тоном, не допускающим возражений, но не глядя почему-то на девочку, он попросил Нину Гончаренко «задержаться для одного разговора». «Журавли» с напряженным вниманием следили за начавшимся поединком своего командира со строптивой ученицей.
— Ах, рыцарь, — томно вздохнула Нина Гончаренко, — одними баснями сыт не будешь.
Командир Спартак не полез в карман за словом. Он полез в портфель. И не за словом, а за бутербродом. Достал и предложил Нине.
Глаза у «журавлей» злорадно загорелись: «Что, съела?» Но Нина не смутилась. Поблагодарила командира Спартака за находчивость, но от бутерброда отказалась.
— Чего же ты хочешь? — спросил Спартак.
— Чтобы вы, рыцарь, проводили меня домой, — сказала Нина, мило улыбаясь. — И по дороге изложили свою точку зрения на мое поведение.
Командир Спартак вспыхнул.
«Журавли» онемели.
— Пожалуйста, — после мгновенного замешательства сказал Спартак, подмигнув «журавлям», и в знак того, что будет бороться до победы, незаметно для Нины сжал кулак.
Впрочем, Нина и не смотрела. Она рассеянно запихивала в портфель тетради и книги. Потом, в дверях уже, сунула его опешившему Спартаку и, гибкая, как лозинка, пошла впереди, поправляя на ходу шапочку. Мальчики возмутились, девочки понимающе переглянулись и вздохнули: командир Спартак у всех у них пользовался авторитетом.
В тот день в Наташине лег первый снег, и разумеется, «и человек, и зверь, и птица» поспешили оставить на нем свои следы-автографы.
Самыми любопытными были следы, что тянулись от школы к дому Нины Гончаренко. Сперва они тянулись двумя парами параллельных цепочек. Потом пары разошлись, снова сблизились, и вдруг из двух пар их стало полторы! Как будто кто-то из идущих ради
Увы, не ради забавы. И не «кто-то», а командир Спартак. Это его следы то сходились со следами Нины Гончаренко, то тянулись параллельно с ними. И вдруг Нина Гончаренко попросила командира Спартака взять ее под руку. Потом, когда командир Спартак размышлял о случившемся, его всегда охватывал жгучий стыд: под ручку с девчонкой! Но в тот миг, когда Нина Гончаренко велела ему сделать это, он до того растерялся, что… поступил так, как она велела. И тут же, равняя свой шаг с Нининым, угодил ногой в лужу, предательски припорошенную снегом. Дальше до самого Нининого дома он, подгоняемый смехом своей спутницы, скакал на одной ножке, скакал, вторя Нининому смеху, хотя в душе и проклинал себя за неловкость. На крылечке он наскоро переобулся, выжал носок и убежал, отказавшись войти в дом.
На следующий день утром Нина Гончаренко первой пришла в школу. Не только не опоздала, как обычно, а пришла первой, раньше всех! Но и это было лишь начало последовавших затем удивительных событий.
Урок математики Надежда Егоровна, классный руководитель, начала с того, что попросила поднять руки тех, кто не выполнил домашнего задания. Этим педагогическим приемом она убивала сразу двух зайцев: во-первых, воспитывала честность — «не сделал — сознайся», во-вторых, прилежание. Не у всякого хватит нахальства встать и во всеуслышание заявить, что он лодырь! Поэтому лучше уж выполнить задание, чем потом казниться признанием в лености. У Нины Гончаренко этого «нахальства» хватало. И стоило, бывало, Надежде Егоровне рот открыть, чтобы задать классу коварный вопрос, как Гончаренко тут же вытягивала руку… Но на этот раз она даже не шелохнулась.
Надежда Егоровна недоверчиво улыбнулась. Одернула строгую черную блузку и сказала не без иронии:
— Можно подумать… подумать, — подчеркнула она, — что Гончаренко тоже выполнила домашнее задание…
Нина Гончаренко встала.
— Да, — сказала она без обычного кривлянья, — выполнила.
Это было как гром среди ясного неба. Класс замер.
— Очень хорошо, — растерялась учительница, — иди к доске.
Нина вышла и, сверяясь с тетрадкой, написала на доске алгебраическое уравнение. Стала решать и — решила! Класс ахнул. Командир Спартак побледнел: страшный договор начинал действовать. Вчера он долго — так долго, что в конце концов потерял веру в достижение цели, — уговаривал Нину исправиться. Нина только прыскала или книжно острила: «О рыцарь, вы меня утомляете». И вдруг, сразу посерьезнев, вперила черные, как смородинки, глаза в проклюнувшиеся на небе звезды и сказала:
— Хорошо, я согласна, только поклянись…
— В чем? — опешил командир Спартак.
— В том, что убежишь со мной на дрейфующую льдину. Я уже все продумала. Мы выдадим себя за детей командира станции СП-75 и… — Она с надеждой посмотрела на Спартака. — Ну?
Это было так фантастично, так похоже на розыгрыш, что командир Спартак с ходу решил включиться в игру.
— Клянусь, — сказал он и, с трудом сохраняя серьезность, отдал салют.
Ах как опрометчиво он поступил, поспешив с клятвой! Сумасшедшая девчонка, оказывается, и не думала шутить. Она уже начала перевоспитываться. Пример тому — домашнее задание. Что-то будет дальше?