Журавли и цапли . Повести и рассказы
Шрифт:
Вот как все было. А что из этого вышло, станет известно дальше.
Митяй, или Дмитрий Павлович, как уже было сказано, служил пожарным. А пожарный всегда на посту: когда ест, когда телевизор смотрит, когда спит, — всегда.
Раз Митяй спал, как вдруг оглушительно зазвонил колокол.
Пожарный Митяй проснулся, надел каску и побежал садиться в красную машину. Это было недалеко. Ведь Митяй спал на службе. А его служба была единственным местом, где за сон на посту не ругают и не наказывают.
Красная машина фыркнула и помчалась.
Вот и пожар. Горел трехэтажный деревянный дом. Митяй выскочил и побежал. За ним выскочили и побежали другие. Один зевака сказал:
— Бегут, как муравьи.
Был вечер, и все кругом было красным: небо, деревья, люди.
В толпе сновала женщина.
— Лешка! — кричала она и прислушивалась, как в лесу.
Но никто не откликался, и она снова ныряла в толпу. На огонь она не смотрела. Даже подумать боялась, что ее Лешка в доме.
Прибежала еще одна красная машина. Из нее, как рога из улитки, вылезла лестница. Зашипели, как змеи, толстые пожарные рукава и стали пеной плеваться в огонь. Лестница подъехала к дому, и Митяй полез на крышу.
Она чадила, как худая плита. Над крышей, как шпаги, скрестились струи воды. Пожарный Митяй надел маску и полез в слуховое окно. Показалось, будто нырнул в горячий сугроб. На чердаке было жарко и белым-бело от дыма.
Митяй присел и стал шарить вокруг. Нащупал кольцо и поднял люк, ведущий вниз. Из люка, навстречу, внезапно метнулось пламя… Митяй испугался, но не отступил. Он был упрямый, а упрямые не отступают. Повис на руках и спрыгнул в огненный колодец.
Огляделся. Коридор. Пламя с хрустом жует обои. Две двери. Одна настежь. Другая закрыта. За той, что настежь, никого. За той, что закрыта… Она закрыта на ключ. Стесняться не приходится. Митяй разбегается и с третьего удара высаживает дверь.
Входит. Никого. Поворачивается, чтобы уйти, и вдруг слышит:
— Пож-жаррр…
У Митяя мороз пробежал по коже. Оно бы в такую жару ничего, да страшно. Может, послышалось?
Митяй обернулся, снял маску и увидел клетку. В клетке билась зеленая птица.
— Пож-жаррр! — кричала она. — Дурр-рак!..
Вот так встреча. Мишкин попугай? Митяй открыл клетку и выпустил птицу. Попугай заковылял по полу. Ну конечно же Мишкин — хромой…
Пожарный Митяй хотел поймать попугая, но не тут-то было. Попугай ковылял по полу и не давался в руки.
— Пропадешь, дура! — крикнул Митяй.
— Дур-рак! — крикнул попугай и спрятался под кроватью.
Делать нечего. Митяй приседает и заглядывает под кровать. В комнате еще не горит, но от огня в коридоре светло, и Митяй вдруг видит под кроватью мальчика: спрятался от страха. Глаза остановились и как мертвые смотрят на дядю Митяя. Теперь его оттуда ничем не выманишь…
Митяй ложится на пол и некоторое время с улыбкой рассматривает мальчика. Не суетится, не кричит, а лежит и спокойно,
— Страшно, да? — А сам улыбается, как будто о страхе и речи быть не может. Какой страх? Вот он лежит перед мальчиком и как ни в чем не бывало улыбается: — Страшно, да?
Глаза у мальчика оживляются. «Страшно? Нет. Ведь тебе не страшно. Почему же мне должно быть страшно?» Митяй доволен. Теперь мальчиком можно командовать — страх прошел.
— За мной! — крикнул он, подбежал к окну и выбил раму.
— Поликарпов! — закричали внизу.
Его увидели и подвели лестницу. Надо было спешить. Огонь поджаривал пятки. Дядя Митяй схватил одеяло и закутал мальчика. Птица сама сунулась в руки. Рядом с окном ударила струя и сбила пламя. Дядя Митяй вылез в окно и зацепился ремнем за лестницу.
— Давай! — махнул он.
Лестница отвалилась от окна и встала торчком. Все, кто видел это, ахнули. Но ничего не случилось. Лестница покачнулась и опустила дядю Митю на другой стороне улицы. Дядя Митяй развернул одеяло и выпустил мальчика.
— Лешка! — закричала в толпе какая-то женщина и, всплеснув руками, кинулась к Митяю.
Не успела она обнять Митяя, как из толпы высунулся высокий гражданин и тоже стал благодарить пожарного. Он так расчувствовался, что обещал за спасение сына положить за пожарного Митяя жизнь.
Жизни высокого гражданина Митяй не принял, однако попросил подарить ему хромого попугая, которого он спас вместе с сыном.
— С удовольствием, — сказал высокий гражданин.
— Чтоб она пропала, — сказала женщина. — Кричала, кричала «Пожар», и накричала.
Митяй понял и улыбнулся. Сунул попугая шоферу машины-лестницы и снова полез в огонь.
О том, что случилось дальше, можно догадаться. Митяй вернул попугая прежним владельцам и водворил мир в семье.
Потом он часто рассказывал эту историю как самый веселый случай из его пожарной жизни. Но тем, кто слушал, она не казалась смешной.
Певцы
Был вечер.
Павка пел.
А я стоял под дубом и слушал своего друга.
Из всего вышесказанного не следует, однако, что мой друг Павка пел, сидя на дубе. Нет, он пел у себя дома, на втором этаже. И дуб, под которым я стоял и слушал Павку, не имел к этому пению ни малейшего отношения. Но если вы подумали, что дуб в моем рассказе можно заменить любым другим деревом, то глубоко ошибаетесь. Нельзя, во-первых, потому, что никакое другое дерево под Павкиным окном не росло. Во-вторых, дуб, о котором идет речь, был не только дубом, а еще по совместительству и «черным ходом», по которому мы, то есть я и мой друг Павка, сообщались друг с другом, как два сосуда.