Журавли улетают на юг
Шрифт:
Дождь теперь не свергался сплошной стеной, как вначале. Ветер ее изрыл, проделал в ней ходы, разбил, как клиньями, на части, обратив в блуждающие над рекой водяные смерчи.
Когда такой столб проходил над плотом, казалось, что под его поступью
Вдали, как тень, стал виден Верещагинский мыс.
Евсей Маркелыч с матросами добрался в корму как раз к тому времени, когда, сделав где-то вдали оборот, "Сплавщик" вновь приближался к плоту.
– Ох, рисковый парень! - шептал лоцман. - Вот рисковый! Другой бы удрал под берег и стоял там...
Доронин махал ему рукой, кричал в рупор - ветер относил его слова.
С парохода готовились кинуть легость. Ловить ее подбежали сразу несколько человек. Не возьмешь сразу - снесет волной, и тогда закидывай снова.
В воздухе мелькнул мешочек с песком, заделанный на конце легости. Поскользнувшись на мокром бревне, его всем телом прикрыла Ирина Даниловна. Она больно ударилась, вскрикнула, но тут же вскочила и побежала к буксиру, выбирая на ходу тонкую бечеву.
– Дайте я сделаю! - крикнул ей Александр.
Ирина Даниловна, не обращая внимания на боль от ушиба, стала привязывать легость к канату. На пароходе застучала лебедка, пополз в воду стальной трос.
– За пучками следите, - показывал девушкам Евсей
Трос упал в воду. Пароход отходил все дальше, зарываясь в волны всем корпусом.
– Ну, черт, и смелый же! - восхищенно бормотал Евсей Маркелыч. - Даст типок - сам не опрокинулся бы...
Трос взлетел над водой, прочертил прямую линию от парохода к плоту. Скрипнули от типка - короткого и сильного рывка - бабки, за которые был заделан буксир. Пароход так и заерзал на вершине волны, накренился, но выпрямился.
Обошлось!
– Буксир... буксир проверьте... - не услышал, а только догадался Евсей Маркелыч, о чем кричит ему в рупор Ванюшка Доронин.
Он помахал ему рукой:
– Бери!
Плот стал выпрямляться. Волны били ему теперь не в бок, а в лоб и становились слабее и мельче.
Медленно приближался Верещагинский мыс. Пройти бы только его! А с пароходом уже не страшно плыть и до конца.
И вдруг оборвалась коса дождя. Открылась необъятная, заполненная кипящими волнами даль. Над нею голубело чистое небо. Штормовая туча сваливалась влево, уходила за Енисей, в бескрайную тайгу, стеля перед собой лес, как спелое ржаное поле.
А ветер еще гудел и метался над рекой, словно боялся, чтобы туча не повернула обратно. Потом, так же как и дождь, оборвался внезапно. Яркое выглянуло солнце, и на серой завесе уходящего дождя заиграла великолепная радуга.
1947