Журавлик - гордая птица
Шрифт:
— Я… люблю его, — жалобно протянула она. — Всегда любила, с самой первой встречи.
— А то, что он оттолкнул тебя и ни разу не попытался вернуть, ни о чём не говорит? — Дубов начал злиться
— Не могу я без него, — как заведённая, твердила Ольга.
— Тьфу! — Никита закатил глаза. — Ты вообще меня слышишь?
— Не буду я свидетельствовать против Димы! — взвилась она. — Не хочу! И не буду!
Никто из присутствующих не был готов к тому, что произошло секундой позже. Никита и Ольга стояли рядом с выходом из квартиры,
Каллен выпрямился и, не мешкая, оттолкнул Беллу и детей за спину.
— Я слышал твою пламенную речь, дорогая, — промурлыкал Корнев Ольге на ухо, не отводя ножа от её шеи. — Какая преданность! Я чуть не разрыдался, пока гадал, когда стоит появиться перед публикой. Оружие на пол поближе ко мне, если не хотите, чтобы на вашей совести была её жизнь! — приказ был адресован Эдварду и быстро пришедшему в себя после удара затылком о стену Никите.
— Пользуешь своим старым способом добиться желаемого, Дима? — Эдвард пытался тянуть время, лихорадочно гадая, как поступить.
— Старым и проверенным, Каллен! Не заговаривай мне зубы! Смотри, это так просто, — Корнев слегка надавил на горло Ольги лишь для того, чтобы рассечь кожу. Из пореза показалась тоненькая струйка крови, и Ольга тихонечко заскулила. Заметив, как Изабелла во время этой сцены прижала обоих детей к себе и развернула так, что их лица уткнулись ей в живот, Дима только усмехнулся.
Никита чертыхнулся, бросил на пол пистолет и ногой подтолкнул его к Дмитрию.
— Каллен, твоя очередь! — гаркнул Корнев.
Эдвард скрипнул зубами, вынул из кармана свой Глок и отшвырнул его туда, где лежало оружие Дубова. Корнев присел, заставляя присесть и Ольгу. Подняв с пола пистолет Никиты, он тут же выпрямился и выставил вперёд оружие. Свою пленницу он бесцеремонно оттолкнул в сторону свободной рукой, и она, подобно тряпичной кукле, безвольно отлетела в угол, сползла на пол и осталась сидеть, тихонько поскуливая и прижимая к ранке на шее ворот своей футболки.
— И кто теперь главный? — самодовольно пропыхтел Дмитрий, тыча оружейным стволом в стоящего напротив Эдварда, за спиной которого сжались в кучку Белла, Аня и Саша.
— Слушай, — предложил Каллен вкрадчивым тоном, — отпусти Изабеллу и детей. Не бери на себя ещё и этот грех. Ты причинил им уже достаточно боли.
— Зачем мне это? — Корнев выглядел слегка обескураженным такой просьбой.
— Потому что даже у такого как ты должно остаться хоть что-то человеческое, — напряжённо выдавил из себя Никита, вмешавшись. — Неужели нет? Ведь здесь твоя родная дочь! Нигде не ёкает от понимания того, что держишь на мушке собственного ребёнка?
Конев окинул всех четверых тяжелым взглядом. Он словно пребывал в замешательстве.
— Ну же! Давай, — Каллен попробовал слегка нажать на Диму. — Будь мужчиной хотя бы сейчас! Мы же с Никитой остаёмся.
— Нет! — отчаянно вскрикнула Белла. — Не надо!
— Беллз, — Эдвард слегка развернулся к ней, — прошу, не глупи. Подумай о них, — он указал глазами на детей. Аня тихонько всхлипывала, не отрывая лица от материнской талии, а Саша, развернувшись полубоком, не отрывал потерянного взгляда от отца. — Это сейчас важнее. А мы… Мы что-нибудь придумаем, клянусь, — одними губами произнёс Каллен, встав так, чтобы Дмитрий не видел его лица. — Нам с Никитой будет легче, если будем знать, что ни одна шальная пуля не угодит в вас.
— Понимаю, — Белла повесила голову. — Но стоит мне представить, что ты остался здесь, и я…
— Пожалуй, ты прав, коп, — радостно закивал Корнев. — Так будет ещё лучше. Так даже интереснее. Пускай твоя жена уходит, забрав детей, и мучается неизвестностью, не зная, в какой момент ты сдохнешь. Когда я убью тебя, её не будет рядом. Это — её наказание за то, что отреклась от меня.
Эдвард только горько покачал головой, не считая нужным объяснять, что если сегодня ему и не суждено выйти отсюда живым, будет намного легче прожить последние минуты, зная, что погибнет он не на глазах у собственных жены и детей. Но Корнева на этот счёт он просвещать не собирался, поэтому, не удостоив его ответом, обратился к Изабелле:
— Не слушай его.
— Но…
— Идите! — низким грубоватым голосом рыкнул Каллен. — Это — не просьба! — отчеканил он, внутренне сходя с ума от того, что обстоятельства вынуждали его разговаривать с ней в подобном тоне. Но отступать он не собирался, уповая на то, что это было единственным способом освободить Беллу, Аню и Сашу от Корнева. Всё, что угодно, лишь бы его семья сейчас оказалась подальше от этого страшного места, лишь бы они были в безопасности…
— Пожалуйста! — его просьба больше напоминала приказ.
Изабелла громко сглотнула и, взяв за руки детей, маленькими шажками двинулась к выходу. Проходя мимо Дмитрия, застывшего с пистолетом в руке, она покрепче сжала Анино плечо, а потом и вовсе поставила её с другой стороны от себя, превратившись в живой щит, закрывший девочку от её биологического отца. Дима, увидев это, насмешливо выгнул бровь и язвительно прошипел:
— Вали отсюда, пока я не передумал. Надеюсь, что больше своего благоверного ты не увидишь.
— Папа! — Саша не выдержал и обернулся к отцу. В его больших зелёных глазах плескалось отчаяние.
Белла прикрыла ладонью рот, стремясь приглушить срывающиеся с губ громкие всхлипы, и вылетела из квартиры, таща за собой дрожащую дочь и упирающегося сына. Она позабыла закрыть за собой дверь, поэтому какое-то время Каллен отчётливо слышал её рыдания, к которым примешивалось нервное бормотание Анюты. Несмотря на то, что стоял сейчас, глядя прямо в оружейное дуло, страха Каллен не испытывал. Напротив, на душе как будто стало легче — те, чьи жизни он ценил превыше всего, находились в относительной безопасности. Именно ЭТО было для Эдварда приоритетом. Он посмотрел на Корнева.