Журавлик - гордая птица
Шрифт:
— Это паровоз, Дэни, — начал объяснять Саша.
— Не… — малыш энергично замотал головой, — ту-ту.
— Он такой упрямый, — со смехом заметил Александр, посмотрев на родителей, и снова повернулся к мальчику.
— Да уж, — тихо произнесла Белла, дотянувшись до уха мужа. — Упрямства нашему младшенькому не занимать. Саша в его возрасте был совсем другой — покладистый, спокойный. А Дэни… Знаешь, он порой так сильно напоминает мне Эммета.
— И у меня такие мысли посещают время от времени. Суд по всему, Даниэль пошёл характером в дядю, — хмыкнул Каллен. — Даже не знаю, расценивать ли это как удачу или как невезение — Эма иногда бывает… к-хм… слишком много, и для моего брата не существует такого понятия, как чужое
— Время покажет, — Белла легко прикоснулась к губам мужа своими и поймала его взгляд. — Не паникуй раньше срока, — попросила она.
Внимание Беллы снова вернулось к её мальчишкам, растянувшимся на ковре. Сердце наполнилось материнской гордостью при виде того, как терпеливо и по-взрослому рассудительно Саша обращается с младшим братом. В который раз Белла не смогла сдержать облегчённого вздоха от понимания, что Саня вновь стал похож на самого себя. Но ещё полгода назад ситуация была не такой радужной. По обыкновению уравновешенный, не склонный к истерикам мальчик сильно изменился, став вспыльчивым и раздражительным — так называемый негативизм, свойственный многим подросткам, не обошёл стороной и старшего сына Эдварда и Беллы. Любое незначительное замечание могло привести к вспышке гнева, а потом Саша просто удалялся в свою комнату, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Белла только растерянно моргала, размышляя, когда её сын из тихого доброго мальчика успел превратиться в горку легко воспламеняющегося пороха, и молча глотала слёзы. И тогда Эдвард взял дело под свой контроль. Он не стал тратить сил на долгие нотации, которые, скорее всего, не привели бы к желаемым результатам. Вместо этого он максимально увеличил время, которое предназначалось только им двоим. «Время отца и сына», — как окрестила его Изабелла. Эдвард с Сашей могли взять палатку и исчезнуть на несколько дней, уехав в какой-нибудь глухой уголок в одной из граничащих с Подмосковьем областей, чтобы порыбачить возле лесного озера. Иногда, если не было настроения наслаждаться матушкой-природой, они просто сидели в кафе неподалёку от их дома. Но чаще всего отец и сын проводили время в спортзале. Каллен ещё в юности, учась в Полицейской Академии, увлёкся айкидо. Так уж вышло, что несколько лет назад он забросил занятия, но теперь, подстёгиваемый идеей приобщить сына к спорту, решил возобновить тренировки. Поначалу Саша просто смотрел, как отец участвует в спаррингах и, Эдвард, исподтишка наблюдая за сыном, к собственному удовольствию отмечал, каким интересом вспыхивают его глаза, когда он наблюдал за отцовскими действиями. И тогда Каллен принялся обучать сына тому, что знал сам. Начав с самых основ, он постепенно переходил к более сложным элементам борьбы, с восторгом отмечая, что Саша впитывает в себя всё, словно губка, демонстрируя удивительные результаты. У сына обнаружились явные способности к единоборствам. И пусть до участия в соревнованиях и до медалей ему было ещё далеко, Каллен не мог не гордиться своим ребёнком, шедшим к желанной цели семимильными шагами. Здесь же, в спортзале, мальчик теперь оставлял и лишнюю энергию, не позволяя ей перерастать в злость и раздражительность. Он не просто стал самим собой, но вдобавок ко всему избавился от болезненной застенчивости, которая ему, интроверту по натуре, была присуща.
Пока Белла любовалась своим возмужавшим и вытянувшимся за эти месяцы на целую голову первенцем, она чуть не пропустила момент, когда пальчики Даниэля разжались, выпустив игрушку, а сам он устало прикорнул к брату и принялся негромко хныкать и тереть глаза. Оставив гостей на попечение мужа, она подхватила сына на руки и отправилась в детскую, чтобы уложить малыша в кровать. Белла еле успела переодеть Дэни в пижаму и опустить его в колыбель, прежде чем его веки сомкнулись, и он тихо засопел, устав от дня, наполненного суетой и кучей новых впечатлений.
Среди звуков, еле долетавших
Оставив крепко спавшего Даниэля, она уже держала путь обратно в гостиную, когда с кухни до неё донесся голос Эдварда:
— Я против того, чтобы Белла узнала об этом, — твердил он, обращаясь к кому-то. — По крайней мере, не сегодня. И потом, она только начала приходить в себя после всего этого ужаса. Как ты не понимаешь?!
— Но Эдвард, — прозвучал в ответ голос Никиты, — твоя жена всё равно узнает рано или поздно, и вряд ли ей понравится, что ты утаил от неё этот факт. Она имеет право знать.
Не собираясь больше быть невидимкой и подслушивать, прячась за косяком, Белла показалась в дверном проёме.
— О чём я имею право знать? — требовательно произнесла она, сложив руки на груди и уставившись на подпрыгнувших от неожиданности мужчин и на Женьку, которая, как выяснилось, тоже была здесь.
— Crane, — растерянно пробубнил Каллен, — понимаешь… Ты только не волнуйся…
— Эдвард! — перебила его Изабелла. — Я УЖЕ волнуюсь. Думаешь, если будешь медлить с ответом или вообще оставишь меня в неведении, это добавит мне спокойствия? Что ещё случилось? Пожалуйста, хватит тянуть, — на последней фразе резкость в её тоне сменилась нотками мольбы.
— Мне только что позвонил мой коллега из управления, — решил взять дело в свои руки Никита. — Сегодня пришла информация о смерти Корнева.
— О смерти?! — Белла вытаращила на Дубова глаза. — Как это произошло?
— Его нашли повешенным на собственной простыне, — Никита отвёл взгляд. — Полотно было разорвано на фрагменты, которые были связаны между собой… Вместо верёвки, в общем… — Дубов кашлянул, чувствуя себя неловко от того, что сообщает такие нелицеприятные подробности.
— Боже! — выдохнула Изабелла. — Он… Он сам это сделал?
— Согласно официальной версии — да. Но по факту… — Никита замялся. — Я не говорил раньше, но до меня уже давно доходили слухи: Дима был на особом счету у работников зоны за то, что имел большие уши и хорошую память. И часто, то ли от дури, то ли по неопытности, козырял этим обстоятельством перед товарищами по несчастью.
— Но одного, в силу излишней самоуверенности, он не учёл — на зоне такого не прощают. Вот и поплатился за длинный язык. Только виновных не найдут, спишут всё на то, что ещё один впечатлительный товарищ наложил на себя руки, не выдержав тягот заключения, — невесело хмыкнула Женька.
Не чувствуя под собой ног, Белла тяжело опустилась на табурет. С минуту она просто сидела, шокировано уставившись в одну точку, а потом, взглянув на Дубова, спросила:
— Он точно м…мёртв?
— Мертвее некуда, — удивлённо моргнув, ляпнул тот.
Белла кивнула, а потом, съёжившись и спрятав лицо в ладонях, затряслась в беззвучных рыданиях.
— Белла! Белла! — начал взывать к жене Эдвард, бухнувшись перед ней на колени.
— Это очень плохо — чувствовать облегчение от того, что кто-то умер? — она подняла на мужа заплаканное лицо.
— Если этот кто-то — человек, который на протяжении нескольких лет превращал твою жизнь в кошмар наяву, то — нет. Это вполне нормальная реакция, — уверенно возразила Евгения, с состраданием глядя на подругу. — Я примерно представляю, что ты сейчас ощущаешь — будто с тебя свалилось как минимум полтонны дерьма.
— Что-то в этом роде, — Белла виновато кивнула. — И всё же…
— Иди-ка сюда, — Каллен уселся на стул и притянул жену на свои колени. Она тут же прильнула к нему и снова зарыдала.