Журнал «Байкал» 2010-01
Шрифт:
Производные от слова ясак были широко распространены на Руси и обозначали нечто, имеющее отношение к закону, праву, правилам, к государству вообще в самом широком смысле этого слова. Так, в словаре Владимира Даля указано:
«Ясак — сторожевой и опознавательный клич, знак, маяк; лозунг, отзыв, пароль; подать, платимая инородцами. Ясачные крестьяне — казённые. Ясаул — чин в казачьих войсках. Ясачные деньги — податные, подушные. Ясачная дорога — столбовая, почтовая».
Помимо всего прочего, здесь виден отголосок тех давних, достаточно непростых военно-административных и деловых, в том числе и фискальных, взаимоотношений, существовавших некогда между Монгольской империей и еще не объединёнными в единое целое русскими княжествами.
Здесь стоит упомянуть, что одним из таких «отголосков», благополучно доживших до наших дней,
«тамга (платить тамгу) — внутренняя таможенная пошлина, введенная на Руси монголо-татарами и взимавшаяся со всех продаваемых товаров вначале натурой, позже — деньгами; тамжить — ставить печать; тамговый — таможный; таможенный товар — заверенный печатью (тамгой)».
Известно, что для исчисления причитавшейся дани золотоордынские чиновники в 1245 г. и позже проводили в отдельных княжествах перепись населения. Золотая Орда к тому времени, хоть и оставаясь в составе общемонгольской империи, уже формировалась в виде автономного государства под сильной рукой Бату, внука Чингисхана. В проводимой им политике в отношении Руси главенствовали два пункта:
«добиться от князей присяги на верность и организовать сбор дани и налогов» [36] .
Каковы бы ни были монгольские войны начального периода, но уже к середине XIII в. и в самой центральной империи, и в её «дочерних» образованиях — например, Персидском Ильханате и Золотой Орде — государственное устройство и общий порядок в стране были на весьма высоком, по средневековым меркам, уровне. О чём имеются авторитетные свидетельства Иоанна де Плано Карпини и других известных западных путешественников-дипломатов.
36
Там же.
Разумеется, перепись ни у кого на Руси восторгов не вызывала — ни у князей, ни у простолюдинов. Да и найдётся ли хотя бы сегодня на свете такой чудак не от мира сего, который искренне радовался бы налогообложению? Древнерусский летописец в сердцах записал:
«Окояннии изочтоша всю землю русскую, токмо не чтоша игуменов».
Историки полагают, что перепись имела целью установить не число населения, а количество хозяйств и размер падавших на каждое из них платежей. Таким образом, слова «окояннии не чтоша игуменов» следует понимать в том смысле, что в налоговые списки не вносились монастырские хозяйства. Великая Яса повелевала «окаянним», не деля богов и священнослужителей на своих и чужих, в равной мере почитать их всех.
Монастырские владения были защищены так называемым тарханным правом.
В «Сокровенном сказании» (§ 219) один из соратников просит Чингисхана наделить его землёй с правом дарханного (тарханного) владения, т. е. с освобождением от всяческих податей и повинностей.
«На это Чингисхан сказал: Занимайте же вы своим кочевьем Селенгу, Меркитскую землю, и будьте вы её невозбранными, дарханными пользователями… получайте в своё единоличное и нераздельное пользование всю ту добычу, которую найдёте в походе на врага или в облавах на дикого зверя… Дарханствуйте даже до потомков ваших… Будьте свободны от взысканий за девять проступков» [37] .
37
Сокровенное сказание монголов. — Улан-Удэ, Бурятское книжное издательство. 1990.
Эпизод относится к самому началу его правления. Из чего можно заключить, что дарханное право существовало еще до Великой Ясы. Следовательно, оно из числа тех древних правил, которые обобщённо называются обычным правом [38] и которые не только вошли потом в Ясу, но и, несомненно, послужили основой кодификации [39] при её создании.
Тарханные грамоты (ярлыки), выдававшиеся золотоордынскими ханами православным монастырям, высшему духовенству, князьям и знатным боярам, наделяли их правом не быть судимыми никем, кроме государя, и быть свободными
38
Обычное право — нормы (обычаи, представления о правде и справедливости), выработанные обществом на определенной ступени его развития. Считается, что обычное право действительно в той мере, в какой действующее в данный момент законодательство не успевает охватить всю сферу подлежащих его регулированию отношений.
39
Кодификация — форма систематизации законодательства для составления нового сводного акта (кодекса, устава).
Непосредственное взимание дани золотоордынскими «налоговиками» с русского населения длилось сравнительно недолго. Уже в 1275 г. князь Василий Ярославич [40] первым добился для себя права собирать дань (действуя по Ясе, то бишь по закону)) и сам привёз её в Сарай в размере по полугривне с «сохи», т. е. с одного крестьянского хозяйства [41] . Возможно, тогда-то впервые и начало появляться упомянутое В. И. Далем понятие о «ясачных крестьянах».
40
Василий Ярославич Костромской, один из сыновей Ярослава Всеволодовича, младший брат великого князя Александра Невского.
41
Освобождение от периодических наездов золотоордынских «налоговиков» было благом для русских княжеств, но вместе с тем князья, пользуясь этим, стремились переложить значительную часть налогового бремени на простой народ, что отмечено в летописях: «Творяху бо себе бояре легко, а меньшим бе зло».
Как принятое государством прямое налогообложение, ясак был известен на Руси еще задолго до Ивана Грозного. И уж тем более это слово, понятие было в ходу в Казанском ханстве, этом пёстром по составу государстве, вобравшем в себя земли волжских болгар (булгар), мордвы, черемисов, чувашей, вотяков, мещеряков, башкир. И всё это многоязыкое население платило именно ясак, поскольку в тогдашнем языке государственной бюрократии, традиционно консервативной всегда и везде, продолжали жить и дух, и буква, и язык Великой Ясы.
С продвижением России всё далее на восток, в земли, бывшие некогда частью Монгольской империи, подушная подать естественным образом свелась как по названию, так и по смыслу всё к тому же издревле привычному ясаку, всё к той же высоко ценимой во всем мире мягкой рухляди.
Возможно, ясаку в данном случае было отдано предпочтение в силу его общепонятности и, так сказать, многовековой «обкатанности», поскольку относительно словосочетания «подушная подать» даже в правительственных кругах России существовали большие сомнения. Как пишет Ключевский, «ревизская душа» заключала в себе нечто фиктивное: «Ревизская душа как окладная единица смущала многих… понеже душа вещь неосязаемая и умом непостижимая и цены не имеющая: надлежит ценить вещи грунтованные (земельные владения)». Надо отдать должное прозорливости тех, кто начинал «смущаться» этим еще во времена Петра: вряд ли милейшему Павлу Ивановичу Чичикову столь легко удавались бы его махинации, будь на месте ревизских душ реальные земельные владения. А впрочем, дело Чичикова бессмертно. Так ли уж далеки американские «финансовые пузыри» XXI века от «мёртвых душ» эпохи Гоголя и Пушкина?..
Для Сибири «грунтованной», осязаемой вещью была, разумеется, пушнина, драгоценная мягкая рухлядь. Что касается самой практики взимания ясака, то она, как это видно из документов, изобиловала изрядными «смягчающими прорехами» — в отличие он современного дотошного налогообложения с его столь знаменитой «плоской шкалой».
В этом смысле интересна отписка приказчика одного из острогов иркутскому воеводе Леонтию Кислянскому об обнаружении среди бурят «старых подростков, не обложенных ясаком»: