Журнал «Если», 1994 № 05-06
Шрифт:
Можно предположить, что появятся первые носители с ядерными ракетными двигателями. Они будут использоваться для доставки больших автоматических исследовательских станций к другим планетам Солнечной системы. Сборка этих носителей из отдельных блоков и модулей должна вестись на околоземной орбите, откуда им и предстоит стартовать в свои далекие путешествия. С учетом существующих теоретических разработок и последних результатов, полученных японскими физиками в области изучения антивещества, представляется возможным появление опытных образцов ракетных двигателей, использующих антивещество в качестве топлива.
Что же касается полетов к другим планетам — здесь автор вынужден огорчить читателей. Если исходить из нынешней программы и темпов развития космической техники, к середине будущего столетия человек еще не ступит на поверхность ни Марса, ни Венеры, о чем грезилось три-четыре года назад. Но на Луну человечество вернется и создаст там постоянную обитаемую научную базу. Она будет, в частности,
Вполне вероятно, что в 2050 году будет существовать некая Международная организация космических исследований, созданная, скорее всего, на базе ООН или Европейского космического агентства, которая объединит финансовые и технические ресурсы стран-участниц и обеспечит координацию усилий.
На этом можно было бы поставить точку. Однако хочется привести еще одно соображение: за почти 40-летнюю историю освоения космоса достаточно четко проявилась следующая тенденция — периоды эйфорического отношения к исследованию других миров и буквально повального увлечения космическими науками, когда соответствующие статьи бюджетов не испытывают недостатка средств, чередуются с периодами как бы охлаждения интереса к подобным исследованиям и переосмысления достигнутых результатов. В значительной степени эти «приливы» и «отливы» связаны с экономической и политической ситуацией в конкретных странах и в мире в целом. Однако интерес к практическим плодам освоения космического пространства носит вполне устойчивый характер и не подвержен сколь-нибудь значительным колебаниям. Поэтому космические программы, нацеленные на практические результаты, будут развиваться устойчивее и быстрее, чем программы, имеющие научное значение.
Хотя и последние с исчезновением противостояния сверхдержав и политических лагерей должны обрести более интернациональный характер и получить более устойчивую поддержку правительств стран-участниц. Так что от космоса человечество, конечно же, не отвернется.
В начале 60-годов Сергей Павлович Королев собрал группу молодых инженеров своего КБ, где в то время работал и автор этих строк, и поставил перед ними необычную задачу: разработать исходные данные для подготовки экспедиции на Марс. Что за этим не последует ни эскизного проекта, ни рабочих чертежей, знали как сам Главный Конструктор, так и люди, исполнявшие его поручение. Это была, конечно, своеобразная игра, первая инженерная прикидка, как все это должно выглядеть.
Через несколько месяцев группа молодых энтузиастов, руководимая Борисом Адамовичем, работу закончила. На стол Королеву лег увесистый сов. секретный том, озаглавленный «Проект «Свет». Результаты работы во многом оказались неожиданными.
Участники проекта отдавали себе отчет в том, что проблема выживания людей, отправляемых на много месяцев за десятки миллионов километров от Земли, целиком ложится на них самих. Любая техническая неисправность должна быть устранена членами экипажа — Земля сможет помочь лишь добрым советом. Сколько людей потребуется в таких условиях послать к Марсу? Оказалось, что не двоих и не троих, а минимум 10–15. При этом каждый из них должен владеть двумя десятками специальностей, половина которых практические: механик, слесарь, ремонтник, животновод… На околоземной орбите потребуется собрать корабль общим весом около 300 тонн. Системы жизнеобеспечения на нем должны быть регенеративными; не обойтись и без животноводческой фермы (наиболее подходящими животными были признаны козы, кролики и куры). Необходимо уберечь экипаж корабля от солнечных вспышек большой интенсивности. Они заблаговременно прогнозируются, и с околоземной орбиты космонавтов можно экстренно эвакуировать. При полете же на Марс понадобится «штормовой погреб» со стенками из толстого свинца и всем необходимым жизнеобеспечением, чтобы отсидеться там несколько дней.
Серьезные проблемы возникнут перед психологами при подборе команды. Некоторые участники работы высказали мысль о необходимости на марсианском корабле жесткой армейской дисциплины, практикующейся в военное
Не радовал и общий вывод о весьма низкой — порядка нескольких процентов — вероятности успешного осуществления экспедиции. Конечно, технология в 60-х годах была менее совершенной, чем сегодня, но прогресс пока не столь велик, чтобы эта вероятность изменилась радикально. Вообще-то говоря, по мнению проектантов, на Марс необходимо посылать два корабля с возможностью сосредоточения, в случае чего, всех людей на одном из них.
Общая стоимость работ оказалась сравнимой с годовым бюджетом Советского Союза в то время.
Королев высоко оценил работу группы по проекту «Свет». Главным результатом было отчетливое понимание, что эта задача не может быть решена ни в XX веке, ни в первой четверти XXI.
Тем более странно было наблюдать в середине 80-х годов «бум» вокруг советско-американской экспедиции на Марс, имевший выраженную политическую окраску. Он вскоре утих, но ответ-то был известен еще Королеву. Беда только в том, что ответ, как водится у нас, был погребен в секретных архивах.
Р. А. Лафферти
ДЕВЯТЬСОТ БАБУШЕК
Серан Свайсгуд был молодым многообещающим членом Отряда Особого Назначения. Как и у всех в Отряде, у него имелся свой пунктик — он просто помешался, пытаясь узнать: Каким Образом Все Началось.
Все в Отряде, кроме Серана, обзавелись внушительными прозвищами: Гибельный Утес, Крепкое Колено, Снеси Гору, Кровавый Джордж, Пошел Вон (когда Пошел Вон говорит: «Пошел вон»— глядишь, ты уже и пошел), Кривой Путь. Принято думать, что в Особых Отрядах ребята крутые, вот они и взяли себе крутые прозвища. Только Серан сохранил свое имя — к неудовольствию Гибельного Утеса, командира.
— Может ли стать героем человек по имени Серан Свайсгуд? — по обыкновению рычал он. — Почему ты не возьмешь себе прозвище Покоритель Бурь? Звучит неплохо. Или Гроза Пивных, или Глубокий Шрам, или Меткий Нож? Хочешь, посмотри список примерных имен.
— Я лучше оставлю свое, — как правило отвечал Серан, и в этом заключалась его ошибка. Новое имя иногда совершенно меняет человека. С Кровавым Джорджем произошла как раз такая история. Хотя густая поросль на его груди была результатом пластической операцки, новое имя превратило его из мальчика в мужчину. Если бы Серан придумал себе удалое имя, вроде Грозы Пивных, кто знает, может быть, он смог бы избавиться от своей неуместной робости, а его порывы сменились бы достойными мужчины проявлениями силы и гнева.
Они прилетели на большой астероид Проавитус [5] , прямо-таки звенящий от денег, которые можно было из него вытрясти. Они составили и подписали длиннейшие договоры на пергаментных, мягких, как бархат, свитках и на своих магнитных лентах. Они потрясли, увлекли и немного испугали хрупкий народ, населяющий Проавитус. Наладилась мощная двусторонняя торговля, да такая, что можно позавидовать. К тому же здесь существовала бездна удивительных вещей, суливших небывалую выгоду.
5
Proavus — предок (лат.).,
— Тут каждый что-то обнаружил, кроме тебя, Серан, — добродушно рокотал Гибельный на третий день пребывания на астероиде. — Но в Особом Отряде все должны отработать свое. Устав обязывает нас брать с собой кого-нибудь вроде тебя, чтобы придать всей затее культурный поворот. Все, что нам нужно-это отхватить от свиньи кусок пожирнее — здесь нет секрета. Но вот если при этом свиной хвост будет как-нибудь изящно повернут, значит, мы сделали все возможное. А если этот поворот вдобавок принесет прибыль, тогда и желать больше нечего. Попробуй что-нибудь придумать.
— На этом астероиде — целый комплекс неисследованных явлений. А ключом к нему может служить утверждение проавитян, что они не умирают.
— Ну вот и выясни все, Серан. На то ты и в Особом Отряде.
Серан поговорил с Нокомой — они вместе работали, оба разбирались в своем деле и понимали друг друга с полуслова. Нокому можно было отнести к женскому полу. У проавитян половые особенности были выражены слабо.
— Ты не против, если я спрошу тебя кое о чем напрямик? — встретил ее вопросом Серан.
— Конечно, нет. Как же иначе я пойму, о чем ты хочешь узнать?
— Некоторые проавитяне утверждают, что они не умрут. Это правда, Кокома?
— Как же не правда? Если бы они умирали, то не могли бы стоять и говорить, что не умрут. Шучу, шучу. Да, мы не умираем. Это дурацкая иноземная привычка, и у нас нет причин следовать ей. На Проавитусе умирают только низшие существа.
— Но что вы делаете, когда становитесь очень старыми?
— Можно сказать, что уже почти ничего не делаем. Нам не хватает энергии. А у вас разве не так?