Журнал «Если», 1995 № 03
Шрифт:
— Я этого никогда не утверждал.
— А это и не нужно, мистер Кассиди. Ваше личное дело говорит само за себя. Вы весьма хитроумно справлялись с главными требованиями, с легкостью избегали получения диплома, время от времени меняя один основной курс на другой и получая таким образом новый набор требований, выполнение которых необходимо для получения диплома. Впрочем, через некоторое время курсы начали перекрывать друг друга, и вам пришлось менять их каждый семестр. Правило о принудительной выдаче диплома после завершения одного
— Я очень на это рассчитываю. Я зашел к вам, чтобы подписать карточку, где отражен мой план занятий. Не могли бы вы подписать ее…
— Минутку, мистер Кассиди. Вас интересовало, почему я назвал вас трутнем. Когда вы покинете этот кабинет — через дверь, а не через окно — вы будете это знать. Так вот, я знаком с условиями завещания вашего дядюшки!
Я кивнул, поскольку уже успел понять, куда он клонит.
— Насколько мне известно, ваш дядя оставил вам значительную сумму, из которой вам выдается приличное содержание, пока вы остаетесь студентом дневного отделения университета и работаете над завершением диплома. Как только вы получите хоть какую-нибудь степень, деньги перестанут поступать вам, а то, что останется, будет распределено между представителями Ирландской республиканской армии. Я правильно описал ситуацию?
— Думаю, да, если вообще можно правильно описать несправедливую ситуацию. Бедный старый дядюшка Алберт, он, наверное, совсем спятил, когда писал свое завещание. На самом деле, это мне надо сочувствовать, а вовсе не ему.
— Складывается впечатление, что старик хотел обеспечить вас возможностью получить приличное образование — не более и не менее того, — а затем предоставить вас самому себе, чтобы вы самостоятельно искали место в жизни. Как мне представляется, это вполне разумное намерение!
— Ну хорошо, — кивнул я. — Вы удовлетворили мое любопытство относительно вашего образа мыслей. Спасибо.
Я достал из кармана карточку и протянул ее Денису Вексроту. Не обращая на нее никакого внимания, он продолжал:
— Вы оказываете деморализующее влияние на многих в нашем университете… Мне ужасно хотелось бы знать, что сказал бы ваш дядя, если бы узнал, каким образом вы исполняете его волю. Он…
— Спрошу его, когда он тут появится, — успокоил я Вексрота. — Впрочем, я навещал его в прошлом месяце, и у меня не сложилось впечатления, что он намерен что-либо предпринять в ближайшее время.
— Простите? Я не…
— Дядя Алберт — один из тех счастливчиков, которые оказались замешанными в истории с фирмой «Поживем-Еще-Капельку». Помните?
Вексрот задумчиво покачал головой.
— Боюсь, что нет. Я
— Это деликатный философский вопрос, — начал я. — С точки зрения закона, он, конечно же, умер. Только дядя Алберт велел заморозить себя и положить в «Поживем-Еще-Капельку» — один из центров криоконсервации.
— Понятно. Значит, дядя когда-нибудь может потребовать у вас отчета?
— Такая возможность существует. Но если честно, успешных возрождений было совсем немного. К тому- же я всегда решаю проблемы по мере их возникновения. Насколько мне известно, дядя Алберт пока еще не возник.
Вексрот вздохнул и покачал головой. Потом взял мою карточку, откинулся на спинку стула, подымил немного трубкой и начал внимательно изучать то, что я написал.
— Минутку, — проговорил он. — Здесь ошибка. Количество часов проставлено неверно.
— Нет, верно. Мне нужно двенадцать. Там стоит двенадцать.
— Я ничего не имею против этого, но…
— Шесть часов — это мой собственный проект, соединяющий в себе несколько дисциплин, историю и искусство, изучение предмета на месте: в моем случае речь идет об Австралии. Далее, три часа сравнительной литературы, вместе с курсом, посвященным изучению творчества трубадуров. И еще один час на общественные науки. Получается уже десять часов. Еще два часа на продвинутый курс плетения корзин — итого двенадцать. Я свободен?
— Нет, сэр! Ни в коем случае! Последний курс предполагает три часа занятий — и, следовательно, считается основным!
— Похоже, вы еще не видели циркуляр номер пятьдесят семь, не так ли?
— Что?!
— Прошу вас, прочитайте свою корреспонденцию.
Вексрот схватил пачку документов. Где-то в самой середине стопки нашел листок. На лице у него появилось сначала недоверие, потом ярость, затем озадаченность. Я очень рассчитывал на отчаяние, но ведь полного счастья не бывает…
Когда мой куратор снова повернулся ко мне, у него был очень расстроенный и удивленный вид.
— Как вам это удалось? — спросил он.
— Я был бы полнейшим кретином, если бы ответил на ваш вопрос, разве не так?
— Да, наверное, — Вексрот вздохнул.
Он достал ручку, с силой щелкнул кнопкой — непонятно зачем — и поставил свою подпись.
Возвращая мне карточку, он заявил:
— Надеюсь, вы понимаете, что мне почти удалось вас поймать. Однако вы опять ускользнули. А что дальше?
— Насколько я понимаю, в будущем году планируется ввести два новых основных курса. Я думаю, мне следует поговорить с каким-нибудь другим факультетским куратором, если я собираюсь поменять поле деятельности.
— Вам придется иметь дело со мной, — пообещал Вексрот. — А уж я сам свяжусь с теми, кто будет отвечать за новые курсы.
— В таком случае, до встречи.
Когда я шел к двери, Вексрот бросил мне в спину:
— Я найду способ справиться с вами.