Журнал «Если», 1995 № 06
Шрифт:
— М-да, — протянул Федоров. — Это воистину печальная весть. Однако, Алас, не поверю, что вы не в состоянии помочь нам. Вы ведь понимаете, что теперь уже безразлично, кому продать.
— Возможно, я и мог бы найти покупателя, хотя на скорую руку это весьма затруднительно. Но ведь корабля нет, что же продавать?
Федоров глянул на него в упор и медленно ответил:
— А мне кажется, что он найдется одновременно с покупателем.
— Не знаю, не знаю. Не обладаю даром ясновидения.
— А у меня эго наследственное. Так что займитесь поисками
— … Я бы поостерегся, — звучало с трибуны, — столь неуважительно относиться к мастерству славной службы! Конечно, мы обладаем всеми правами и возможностями утвердить предложенный приговор, но, высокоуважаемые собреды, не нанесем ли мы тем самым нашему миру еще больший ущерб, чем если бы вообще ничего не делали? Шпионы не возникают на пустом месте. Кто-то завербовал их, направил, и не просто в пустоту, а к кому-то, уже укоренившемуся в нашем мире. Далее, им были даны конкретные задания, и некто ждет результатов их черной деятельности. Казнить никогда не поздно, но если мы поспешим с этим, то оборвем все нити, ведущие к лицам и организациям, о которых мы пока ничего не знаем. Предоставим же нашей Службе Надежности возможность доказать свою преданность Иссоре и высокий профессионализм!
В зале снова поднялся неимоверный шум.
— Чего доброго, начнется новый раунд, — предположил Федоров.
— Вряд ли, — возразил Изнов. — Слишком много сил отдано в первом. Пошумят, но до драки не дойдет. Однако я обеспокоен. Их пресловутая Надежность — это, знаете ли, наверняка такая организация…
— Знаем, — ответил Федоров кратко.
— И не боитесь?
— Какое это имеет значение? — сказал Меркурий.
— Вы стали просто бесчувственными! — чуть ли не рассердился Изнов. — Все-таки решается наша судьба…
— Да ну что вы, в самом деле! — оборвал Федоров. — В таких местах никогда и ничто не решается. Так что поберегите энергию, посол. Для серьезного разговора с теми, кто действительно решает.
— Вы еще надеетесь встретиться с ними?
— Нашим девизом остается надежда, — проговорил Федоров, и непонятно было, смеется он или действительно на что-то рассчитывает.
Когда перед тем, как снова запихнуть приговоренных в броневик, на них надевали наручники, Изнов пробормотал никак не желавшему расстаться с клиентами прекослову:
— Алас, какой тут у вас кассационный срок? Я намерен сразу же обжаловать приговор.
— А никакого приговора не было, — возразил Тих. — Высшая власть приняла закон. Обжаловать некому. Просить о помиловании тоже некого.
— Что же сейчас с нами сделают?
— Ну, законы у нас принимаются вовсе не для исполнения, — объяснил прекослов. — Но должен огорчить: приговоры все-таки реализуются. Хотя как быстро — никто не знает. Эго стоит денег, ибо всякий труд должен быть оплачен, в том числе и морально вредная работа по преданию
— Может быть, нас там хоть накормят чем-нибудь? — понадеялся Федоров. — Очень хочется есть, наверное, от переживаний. А?
— Просто уже время обедать, — сказал Меркурий.
— Переживания тут ни при чем. Да и что такого происходит, собственно?
— Не все относятся к смерти так философски, как синерианские царедворцы, — тоном извинения проговорил Изнов.
На этот раз им уже не пришлось сидеть на коленях у конвойных солдат: охрана приговоренных была усилена, и на коленях сидели другие солдаты, арестованным же пришлось устраиваться на полу. Может быть, в какой-то степени это было даже удобнее, однако трясло значительно сильнее, чем прежде.
Когда машину тряхнуло особенно сильно, Федоров пробормотал:
— Интересно, чья там охрана — в Доме ожидания?
— Не наша, — ответил, поразмыслив, Меркурий.
Изнов усмехнулся:
— Можно подумать, что у нас тут есть своя охрана. Глупо!
— Как знать, — усомнился Федоров. И тут грянули выстрелы.
Задняя дверца распахнулась.
— Бросить оружие и выходить, держа руки за головой! — послышалась не раз уже слышанная Федоровым в его жизни команда.
Солдаты повиновались, не сделав и попытки сопротивляться. Впрочем, поступили они правильно: оказавшись снаружи, приговоренные увидели, что проезд был перегорожен тяжелым грузовиком, а броневик окружили вооруженные люди в черных комбинезонах. Лица их были закрыты масками с прорезями для глаз. Приговоренных отвели в сторону. К ним подошел один из чернокомбинезонных.
— У вас все в порядке? — спросил он.
— В полном. — Ответил Федоров сразу же, словно ожидал вопроса.
— В таком случае, прошу в машину.
— Простите, но я хотел бы знать, куда… — не утерпел Изнов.
— В тюрьму, куда же еще?
— Но ведь нас и так везли туда. Зачем же…
— Тюрьмы бывают разные.
Наверное, говоривший был прав, если только каждой тюрьме соответствовал свой способ доставки клиентуры. На сей раз то был уже не броневик, но экипаж, который можно было назвать лимузином представительского класса. Устроившись на сиденье, Изнов сладко покряхтел.
— Не все перемены, оказывается, бывают к худшему, — изрек он.
Никто не ответил, но посол не обиделся, наслаждаясь комфортом. Машина шла так плавно, что казалось, они едут по улицам совсем другого города. Посол искренне пожалел, когда лимузин остановился, и ему дали понять, что путешествие окончилось и пора выходить.
Тюрьма эта, немалых размеров, стояла на обширном участке, обнесенном, как и полагалось, высоким и надежным забором; участок же этот, в свою очередь, находился в середине огромного парка, где негромко шумели деревья и пахло скошенной травой.