Журнал «Если», 1995 № 10
Шрифт:
— Это касается только нас с тобой, — сказал он негромко. — Ну, что ты выбираешь: извиниться или носить большой палец на шее?
— Ты пожалеешь… — Тут сустав большого пальца отчетливо хрустнул, и пилот побледнел. — Я извиняюсь. Отпусти! Извиняюсь же!
— Так-то лучше, — сказал Толлер, освобождая веревку. — Теперь можно и помириться.
Толлер был недоволен собой. Он опять не удержался! Вспышка ярости мгновенно подчинила его себе. Он, ученый, готов был чуть ли не изувечить человека только
— Помириться?! — выдохнул летчик, прижимая к животу пострадавшую руку и кривясь от боли и ненависти. — Как только я смогу снова держать меч, я…
Он не закончил угрозу, так как к ним широкими шагами направился бородатый человек в роскошном мундире воздушного капитана. Капитану было около сорока, он шумно дышал, и на шафрановой ткани его мундира под мышками расползлись влажные бурые пятна.
— Что там у вас, Каприн? — спросил он, бросив сердитый взгляд на летчика. Каприн злобно сверкнул глазами на Толлера, затем склонил голову.
— У меня рука попала в петлю, сзр. Вывихнул палец, сэр.
— Значит, будешь работать вдвое больше другой рукой. — Капитан небрежным жестом отмел возможные возражения и повернулся к Толлеру. — Я — воздушный капитан Хлонверт. Ты не Сисст. Где Сисст?
— Вон он, — Толлер показал на начальника станции, который спускался по склону…
— Вот псих, который во всем виноват!
— В чем виноват? — хмуро спросил Толлер.
— В том, что запутал меня дымом из своих идиотских кастрюль. — Гнев и презрение звучали в голосе Хлонверта, когда он кивнул в сторону рядов пиконовых чанов и столбов пара, которые они выпускали в небо. — Мне сказали, что тут пытаются делать энергетические кристаллы. Это правда или только розыгрыш?
Больше всего в жизни Толлер жалел, что родился в семье ученых, а не военных, и был обречен принадлежать к этому сословию, однако сторонних насмешек над ним никому не позволял. Несколько секунд он холодно взирал на капитана и медлил с ответом до тех пор, пока это не оказалось на грани открытого оскорбления, а потом заговорил таким тоном, словно обращался к ребенку.
— Кристаллы не делают, их выращивают.
— Тогда чем вы тут занимаетесь?
— Добываем пикон и пытаемся очистить его, чтобы он мог участвовать в реакции.
— Пустое дело, — небрежно бросил Хлонверт и повернулся к подошедшему Ворндалу Сиссту.
— Добрый день, капитан, — сказал Сисст. — Очень рад, что вы благополучно приземлились. Я отдал приказ немедленно развернуть наши противоптертовые экраны.
Хлонверт покачал головой.
— В них нет необходимости. Вы и так уже натворили бед.
— Я?.. — Голубые глаза Сисста беспокойно забегали. — Не понимаю вас, капитан.
— Вы замарали все небо своим вонючим дымом и замаскировали
— Но облака и днем по цвету различны. Не станете же вы…
— Молчать! — Хлонверт резко опустил руку на меч, шагнул вперед и кулаком смазал Сисста по подбородку, отчего начальник станции полетел вверх тормашками. — Ты что, сомневаешься в моей компетенции? Обвиняешь меня в халатности?
— Никак нет. — Сисст неуклюже поднялся, отряхивая песок. — Простите меня, капитан. Теперь, когда вы обратили на это мое внимание, я осознал, что пар от наших чанов в определенных обстоятельствах может ввести в заблуждение летчиков.
— Вы должны были выставить оградительные буйки.
— Я прослежу, чтобы это сделали немедленно, — сказал Сисст. — И как только мы сами не сообразили?
Толлеру стало стыдно за своего начальника. Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг натолкнулся на коротко остриженного летчика с белым значком лейтенанта.
— Команда построена, сэр, — деловито отрапортовал тот, салютуя Хлонверту. Капитан кивнул и окинул взглядом шеренгу людей в желтых рубашках.
…..— Сколько человек вдохнуло пыльцу птерты?
— Только двое, сэр. Нам повезло.
— Повезло?
— Я хотел сказать, сэр, что лишь благодаря вашему превосходному командованию наши потери не оказались гораздо большими.
Хлонверт снова кивнул.
— Кого мы потеряли?
— Пауксейла и Лейга, сэр, — ответил лейтенант.
— Свидетели были?
— Сэр, я видел своими глазами, как птерта лопнула. рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, и он вдохнул пыльцу.
— Тогда почему он не ведет себя как мужчина? — раздраженно спросил Хлонверт. — Один такой трус может взбудоражить всю команду. — Капитан снова повернулся к Сиссту. — Я привез тебе сообщение от магистра Гло, но вначале должен выполнить некоторые формальности. Ты останешься здесь.
От лица Сисста отхлынула кровь.
— Капитан, было бы лучше, если бы я принял вас в моих покоях. И потом, я должен безотлагательно…
— Ты останешься здесь, — прервал Сисста Хлонверт. — Посмотришь, что натворили столбы твоего пара.
Как ни раздражало Толлера пресмыкательство Сисста, ему все же захотелось вмешаться и положить конец унижениям начальника. Однако по этикету колкорронского общества вступаться за человека без его согласия означало нанести тому жестокое оскорбление, выставив трусом.
— Давай заканчивать, — сказал Хлонверт своему лейтенанту. — Мы и так уже потеряли слишком много времени.
— Есть, сэр. — Лейтенант встал перед шеренгой и произнес громким голосом: — Все, кто чувствует, что скоро не сможет выполнять свои обязанности, — шаг вперед.