Журнал «Если», 1997 № 12
Шрифт:
Раздосадованный неудачей, дракон стал озираться вокруг. В нескольких футах от него, на стене оказалась одна неосторожная улитка. В один миг он слизнул и проглотил ее.
За сараем, у зарослей ревеня и недалеко от грядки с овощами, возвышались замшелые старые каштаны. Приблизившись к деревьям, дракон осмотрелся в поисках новой добычи. Перед ним вздымались останки старой изгороди. Разросшиеся, давно никем не обрезавшиеся ветви были обвиты побегами дикого плюща. Здесь в изобилии встречались вкусные гусеницы и крупные земляные черви.
Как-то на этом месте он столкнулся нос к носу
И сейчас, прежде чем вторгнуться на чужую территорию, дракон несколько секунд тревожно принюхивался, но ничто не указывало на близкую встречу.
Одинокий самолет перечеркнул голубое небо над его головой и, круто развернувшись, ушел в сторону аэропорта, расположенного в нескольких милях от города. Дракон уже привык к реву механических чудовищ.
Дракон перебрался через изгородь и прокрался по прелой листве на соседний участок, остановившись на миг, чтобы слизнуть зазевавшуюся мокрицу. Здесь он снова почувствовал себя в безопасности. Некошеная трава закрывала его с головой.
Полуразрушенная каменная стена густо поросла вьюном, плющом и хмелем, а у ее основания скопились целые груды прелых листьев. Многообещающее место для охоты. В теплом воздухе порхали бабочки — нелегкая добыча. Зато жуков здесь великое множество, хотя они и слишком малы, чтобы быстро утолить аппетит. Но в конце концов это только вопрос времени.
Потом можно будет немного поспать, свернувшись калачиком в зеленой траве, под теплыми лучами полуденного солнца.
Дракон невольно зевнул и потянулся в предвкушении удовольствия.
По правде говоря, миссис Байрес была смущена и даже встревожена, когда впервые обнаружила присутствие странного существа на своем участке.
Поначалу это была смутная тень, случайно мелькнувшая в полумраке раннего утра. Через несколько месяцев тень приобрела строгие очертания и формы, а еще позднее и изысканную цветовую гамму. Хотя дракон постоянно оставался настороже, он тоже привыкал к новой соседке и меньше опасался ее.
В самые жаркие дни ему нравилось отдыхать недалеко от маленького фонтана. Радужный блеск струй не только нес прохладу, но и служил укрытием для его миниатюрного блестящего тельца.
Миссис Байрес не хотела его спугнуть и не проявляла назойливого любопытства.
Дракон все еще побаивался ее. Может, убаюканный мирным журчанием струй, он станет больше доверять ей? Невольно улыбнувшись своим мыслям, она вернулась в дом.
Миссис Байрес многое повидала в своей жизни. И немало из того, что вначале казалось невероятным, впоследствии становилось привычным спутником ее обихода.
Ей доводилось быть свидетельницей странных огней, полыхавших прямо среди заснеженной ледяной равнины. Она видела поселившегося в ее собственных комнатах тулпа — мифическое существо, невероятное порождение разума.
Может быть, лишь служители Брамы могли объяснить эти удивительные феномены, но миссис
Мантры ничего не объясняли, а лишь провозглашали незыблемость существующего порядка вещей. Изысканные строфы, написанные на заре человеческой цивилизации, восхваляли бога, который, по сути дела, сам был всего лишь частицей бесконечного мироздания. Поэтому и к появлению дракона она отнеслась как к чему-то само собой разумеющемуся, хотя оно и не укладывалось в привычный порядок вещей.
Он пришел из другого мира, где сплелись реальность и фантазия. Или из другого измерения, если употребить к этому событию современную терминологию. В этом он ничуть не отличался от пум и тигров-людоедов, которыми газетчики запугивали городских обывателей, или черных собак, порождений молнии, согласно легендам, терроризировавших население еще в незапамятные времена.
Лишь собственные страхи людей, зародившиеся в полумраке древних храмов, способствовали материализации чудовищ. Страх и ненависть всегда шли рука об руку. Но она никогда не испытывала этого чувства. Поэтому дракон не интересовал ее.
Она взяла с полки старую книгу в добротном кожаном переплете и, не спеша, отыскала нужную страницу.
«…Нет ничего необычного в тех созданиях, — прочитала она, — которые являются всего лишь плодом ваших галлюцинаций. Сон разума всегда порождал чудовищ. Может быть, единственным примечательным свойством этого, весьма распространенного феномена является то обстоятельство, что и окружающие вас люди способны наблюдать его наряду с вами.
Тибетские мудрецы расходятся в объяснениях сущности этого явления. Одни склонны признать его реальным фактом материализации ваших сокровенных мыслей и фантазий, другие видят в нем лишь результат воздействия вашего сознания на восприятие другими людьми предметов окружающего мира…»
Миссис Байрес захлопнула книгу и равнодушно отложила ее в сторону.
Нельзя сказать, чтобы она была разочарована. Она и не ожидала от книги каких-либо особых откровений.
Мадам Дэвид-Неель сама была довольно ограниченным созданием и не слишком отличалась этим качеством от большинства своих современников.
Миссис Байрес откинула голову на темную плюшевую обивку спинки кресла и погрузилась в размышления. Свет, струившийся сквозь узкие высокие окна, начал сереть, когда она покинула поля обитания блаженных учеников Будды и вновь обрела ощущение привычной реальности.
Среди ее соседей ходило много самых невероятных слухов, когда она впервые поселилась на этой улице. Сам ее внешний вид, не говоря уже о неопределенном социальном статусе, вызывал недоумение. Высокая, седовласая, всегда аккуратно причесанная, старомодно одетая и, по-видимому, одинокая женщина. Относительно ее точного возраста существовали различные предположения, но никто не сомневался, что она очень стара. Тем не менее ее большие глаза оставались по-прежнему блестящими и яркими, хотя никто, пожалуй, не взялся бы определить их истинный цвет. Кожа чистая и гладкая, хотя и подозрительно смуглая. Ко всему еще широкий овал лица и высокие скулы давали массу поводов для самых неожиданных домыслов.