Журнал «Если», 1998 № 03
Шрифт:
Да. Брат наш во Сестре аскетом не был.
Дорогой персидский ковер устилал весь пол. Стены тоже в коврах, гобеленах, картинах — словно бы и не роскоши ради, потому что на каждом выткан, вышит или нарисован лик Сестры. Наверное, подношения храму от богатых прихожан. И все же эти горы мягкого хлама больше подошли бы опочивальне старой аристократки, чем обиталищу духовного лица.
Мебель тоже была дорогая, пышная, а уж кровать с железными шариками, украшающими блестящие спинки,
И запах — да что ж это, сплошные благовония и духи разлиты в комнате! Куда такое годится?
Но когда я увидел самого епископа, все насмешливые и неодобрительные мысли разом вылетели из головы.
Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, но уже весь высохший, прикрытые пледом ноги тонки и неподвижны.
— Подожди там, брат Кастор… — велел епископ.
Священник за нашей спиной молча вышел, прикрыл дверь.
— Добрый вечер тебе, брат Рууд, — вполголоса сказал епископ. — И тебе, незнакомый брат. Прости, что не встаю, но я ныне и перед пасынком Божьим не встал бы…
Я рухнул на колени. Подполз к епископу, припал губами к руке:
— Благословите, святой брат. Благословите, грешен я и нечестив.
Шел от брата Ульбрихта тяжелый дух болезни. Вот почему так духами в комнате пахнет — чтобы запахи немощного тела отбить…
— Прими мое прощение, — спокойно сказал епископ. — Как звать тебя, брат?
— Ильмар, Ильмар Скользкий. Вор.
Рука епископа дрогнула.
— Ты тот самый Ильмар?
— Да, святой брат…
— Рууд?
— Это он, ваше святейшество, — отозвался священник. — Я спросил все, что было в скрытом послании, и он ответил, как должно.
Слезящиеся глаза брата Ульбрихта всмотрелись в меня.
— Засучи правый рукав, брат Ильмар.
Я подчинился.
— Откуда у тебя этот шрам?
— Это с детства, ваше святейшество, — прошептал я. — Упал с дерева. Я всем говорю, что это след от китайской сабли, но вру. На самом деле — поранился об острый камень.
— Что ты унес из языческого храма в Афинах семь лет назад?
— Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их Храму Сестры в Мадриде…
Брат Ульбрихт улыбнулся:
— А если бы тебя дали хорошую цену?
— Продал бы, ваше святейшество. Грешен.
— Мы все грешны… — епископ посмотрел на Рууда. — Милость Сестры с нами, брат. Это действительно он. Есть и другие вопросы… но они излишни. Это Скользкий Ильмар. Вор воров, ночной тать.
— Прости меня, святой брат…
— Ты прощен.
Откуда в его слабом теле бралось столько силы? Я сразу успокоился, будто малый ребенок, впервые вкусивший таинства веры.
— Брат Рууд, кто еще знает о нем?
— Никто, брат Ульбрихт. Ильмар исповедовался…
— Рука Сестры… — снова сказал епископ и сложил руки святым столбом.
Я последовал его примеру.
— Скажи, Ильмар, где принц Маркус?
— Я не знаю, святой брат… Тогда, на побережье, он словно сквозь землю провалился! Я пытался его найти, но не смог.
— А зачем ты его искал?
Я пожал плечами. Если уж Сестра меня сейчас слышит, то и видит, наверное. Поймет. Что я могу сказать, как объяснить? То ли привязался я к мальчику, то ли объяснений хотел, то ли помочь собирался…
— Отвечай, Ильмар.
— Не знаю. Зла я ему не желал.
— И правильно делал. Проклят будет во веки веков тот, кто убьет его, ввергнут в холод адский, в пустыни ледяные… а уж о земном наказании слуги Сестры позаботятся!
Я вздрогнул. В глазах епископа блеснул такой яростный огонь… такая святая вера! Словно не о мальчишке, родными преданном, говорил, а об одиннадцати предателях, Искупителя толпе отдавших…
— Не бойся, Ильмар… — епископ почувствовал мое замешательство.
— Не к тебе мой гнев. Так ты не ведаешь, где Маркус?
— Нет.
Епископ вздохнул. Задумался. Брат Рууд стоял в сторонке, беззвучный, неподвижный, словно и дышать разучился.
— Скажи, а мальчик научил тебя Слову?
— Нет.
— Ты хотя бы слышал, что он произносит, когда тянется в Холод?
— Нет… он одними губами шептал…
— Движения рук? Позу? Время между Словом и Холодом?
Я молчал, сбитый с толку неожиданным потоком вопросов.
— Ваше святейшество, — заговорил Рууд. — Искусный магнетизер может погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое.
— Это все равно ничего не даст, — возразил епископ. — Ничего…
— Но Сестра привела Ильмара к нам!
— Возможно для того лишь, чтобы мы укрыли Ильмара. Он заслужил покровительство Сестры тем, что спас Маркуса с каторги.
— Но если хоть малейший шанс…
— Да, конечно, — епископ поднял взгляд на Рууда. — Ты молод и преисполнен надежд. Ты горишь святым огнем подвижничества. А я стар и немощен. Брат мой, ты повезешь Ильмара в Рим. Ты представишь его Преемнику Искупителя, и если будет на то Божья воля — это поможет всем нам. Брат Рууд, подойди ко мне!
Через миг священник стоял на коленях рядом со мной. Епископ возложил на его голову руку, произнес: