Журнал «Если», 1998 № 03
Шрифт:
Нет. Больше ничего не было.
Отъехав немного, возницы свернули на неприметную лесную дорогу, и обогнув Брюссель, мы направились на юг. Как они собирались добираться до Рима — через Берн, или Париж, или более не заезжая в крупные города, — я не понял.
Быстро темнело. Вскоре возницы зажгли яркие карбидные фонари, но ход все равно пришлось сбавить. Не та дорога, что между Амстердамом и Брюсселем, не та…
— Брат Ильмар, скажи, каким тебе показался принц Маркус?
Я
— Да ничего особенного. Мальчишка как мальчишка. Хотя нет, конечно, порода чувствуется. Умный, волевой, собранный… Упрямый.
Брат Рууд кивнул.
— Куда он мог податься? А, Ильмар?
— Мне неведомо. Я же ничего о нем не знаю, Рууд. Попался на пути… втравил в беду. Век бы его не видеть!
Карета вдруг стала тормозить. Святой паладин глянул в окно и вдруг дернулся, застыл.
— Беда, Ильмар, — тихо сказал он.
Я тоже приник к стеклу.
Впереди, в тусклом закатном свете, виднелась другая карета. Стояла она, преграждая путь, а для надежности еще и бревно через дорогу лежало. Рядом маячили силуэты — человек пять-шесть…
— Готовь свой пулевик, — резко сказал Рууд. — И моли Сестру о помощи…
Он распахнул дверь, спрыгнул. Пошел вперед. Кучеры тоже сошли, Двинулись с ним рядом. Я помедлил, прикидывая, не лучше ли выскользнуть через другую дверь и под прикрытием кареты в лес броситься… Мысли недостойные отбросил и выбрался следом, низко надвинув на лицо капюшон. Пулевик тяжело оттягивал карман.
Кто же это нас остановил, да еще так по-воровски? Неужели стража? Или простые лесные бандиты? Душегубцы-то пропустят, они гнева Сестры убоятся, не тронут святых братьев… Что?
На перекрывшей дорогу карете были церковные знаки — святой столб и епископская корона. Как и на нашей, только ниже — эмблема города Кельна.
И стояли перед каретой не смущенные солдаты, не насупленные стражники, не грязные душегубы. Стояли перед ней священники в желтых плащах. И один — в малиновом, с синей каймой.
Святой паладин.
Еще один!
Может, епископ обеспокоился о помощи? Передал — гелиографом или иными быстрыми путями — в Кельн… Да нет, как бы он успел. И зачем подмоге преграждать нам дорогу?
— Мир вам, братья, — приветствовал чужой паладин.
— И вам мир, — спокойно откликнулся брат Рууд.
— Милостью Искупителя мы встретились…
— Милостью Искупителя и Сестры.
Так!
Перед нами были священники не из храма Сестры, а из Церкви Искупителя. Конечно, разницы нет… одному Богу служат…
— Куда направляешься, брат?
Чужой паладин игнорировал всех, кроме брата Рууда. И его дюжие спутники стояли невозмутимо и безучастно.
— По святому
— Далеко ли? Не нужна ли помощь в пути?
— Благодарю, брат, не нужна.
Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?
— Дозволено ли мне спросить, брат, кто с тобой отправился в путь?
— Святые братья нашего храма. А сейчас помогите оттащить деревья, что случайно упали на дорогу, и сдвинуть к обочине вашу карету.
Я восхитился братом Руудом. Сейчас он вел себя так, как и должен вести настоящий мужчина перед лицом опасности. Без лишней бравады, но и без страха.
— Подожди, брат. Не случайно упали эти деревья, а волею Искупителя.
— Что же случилось, брат?
От этих бесконечных «братьев» уже в ушах звенело. Храни Господь от таких родственничков!
— Мы сами перегородили путь, чтобы не пропустить злодеев.
— И кто же эти злодеи?
— Беглый принц Маркус и каторжник, душегубец Ильмар Скользкий.
Что-то такое я и ожидал услышать. А на «душегубца» обиделся.
— Мне неведомо, где беглый принц Маркус, — вздохнул Рууд.
— Жаль. Но, может быть, нам стоит проверить вашу карету? Вдруг негодяи тайком пробрались внутрь?
В голосе паладина мелькнула насмешка.
— Проверьте, братья. Осторожность никогда не помешает, — спокойно рассудил Рууд.
Чужой паладин помолчал.
— Верю, что их там нет. Скажи, брат, а дозволено ли нам будет рассмотреть лица — твое и твоих спутников?
— Ты подозреваешь нас в укрывательстве преступников? Опомнись, брат! — голос Рууда зазвенел.
— Именем Искупителя, брат! Его правда во мне! Покажите лица!
— Именем Покровительницы! Ее правда во мне! Освободите путь!
Страшное и невозможное творилось на глухой дороге. Святой паладин Искупителя и святой паладин Сестры сошлись друг против друга, угрожали — именем единого Бога, которому Искупитель приходится сыном приемным, а Сестра, получается, приемной дочерью…
Потом чужой паладин поднял навстречу Рууду святой столб, что висел на его груди.
— Деревом, к которому Искупителя привязали, кровью его…
— Железом, которого Искупитель касался… — поднимая навстречу свой знак, ответил Рууд.
Опять ничья. У каждого — великий сан, дающийся для великих дел. У каждого в руках святыня, которой подчиняться надо. Это что же получается — Сестра с Искупителем спорит? Или сам Бог не знает, что ему делать?
— Брат…
Чужой паладин протянул руку. Коснулся плеча Рууда.
— Мы служим одному Богу. Искупитель и Сестра — два знамени веры, две опоры небесного престола…