Журнал «Если», 1998 № 07

Диксон Гордон Руперт

— Обещать не можем, но постараемся, — отозвалась Свентур.

Фоскар быстро объяснил, где и что расположено.

Мромрозии слушали, то и дело меняя окрас шерсти.

Фоскар осекся на полуслове и сказал:

— Меня нервируют эти забавы с цветом. Вы иначе не можете?

— Не можем, — хором ответили мромрозии.

Один из них добавил:

— Мы знаем, что люди теряются в догадках, пытаясь распознать наше настроение в зависимости от цвета; и даже книги пишут на эту тему. Нас это только забавляет.

Фоскара

эти загадки окончательно взбесили. Он сердито передернул плечами и молча пошел прочь: дескать, разбирайтесь дальше сами!

Когда он ушел, Свентур нашла нужные розетки, достала микропередатчик для лазерограмм и обратилась к мромрозиям:

— Ну, кто первый?

— Давайте мы отправим свой доклад первыми, чтобы вас не заподозрили в самоуправстве, — сказал один из них, на сей раз бежевый.

— Пусть имеется доказательство, что вы с самого начала действовали с нашего одобрения и под нашим контролем, — прибавил второй, в данный момент голубоватый.

Он сел на пол, взял микропередатчик в лапы и стал шустро набирать нужный код сразу четырьмя лапами, на каждой из которых было по три пальца.

Пока мромрозии обсуждали и передавали сообщение в Суд Справедливости для Новых Планет, Свентур активировала свой мозговой имплант и передала собственный доклад в штаб-квартиру Суда Справедливости. Она старалась не думать о том, как отреагирует командующий флотом Гризмай на то, что она обратилась к Совету Двенадцати Космических Рас напрямую, минуя непосредственного начальника. Возможно, на своей карьере придется поставить крест. В момент выкинут из Младших Блюстителей и не посчитаются с прежними заслугами…

Отбросив невеселые мысли, Леатрис передала свое сообщение на множество планет и космических кораблей.

— Ну, и как долго прикажете ждать? — не без сарказма осведомился Фоскар. — Ваши друзья не торопятся отозваться.

Он накормил бойцов отряда, дал им отдохнуть в роскошных номерах и теперь наблюдал, как вахтенные торчат у окон и оглядывают местность. То вниз посмотрят — есть ли движение в долине, то вверх возведут глаза — нет ли сигналов с неба.

Так прошло уже несколько часов. И ничего.

— Наберитесь терпения, — отозвалась Свентур, которая была тут же, в холле; она полулежала в кресле и любовалась ржавыми отсветами заката. — Скоро, очень скоро мы получим ответ.

На самом деле она не была столь уж уверена в благоприятном исходе.

Космические корабли, которые находились поблизости от лонтанской звездной системы, должны были получить ее лазерограмму в считанные секунды. Более отдаленные корабли и стационарные приемники на обитаемых планетах тоже приняли ее сообщение — ведь прошло уже несколько часов.

И никакого ответа. Глухое жуткое молчание.

Так не бывает, чтоб ни один из тысяч и тысяч приемников в галактике не принял сигнала.

А если ее услышал хоть один честный связист, которому дорого дело Младших Блюстителей, он непременно передаст ее доклад дальше, продублирует его в эфире и удостоверится, что сигнал принят…

Беспокойство Свентур росло с каждой минутой. Неужели ее призыв не возымел действия? Неужели он проигнорирован?

Свентур все труднее и труднее было выдерживать груз напряжения и контролировать свои слова и эмоции. Было стыдно признаться, но она ощущала себя на грани нервного срыва. Даже вкусная еда и полноценный сон в нормальной постели не внесли умиротворения в ее душу. Одному она радовалась — ее бойцы стали чуточку спокойнее. Поели, поспали, выпили по паре бокалов хорошего вина. Бунтарские настроения улеглись.

— А что на наших мониторах и приемниках — нет ли какого сообщения? — спросил Годлендо.

— Пять минут назад проверяли — ничего, — отозвался кто-то из угла комнаты.

— Надо бы еще взглянуть.

— Вот и иди сам. Надоело.

— И пойду!

Эта вялая перепалка была прервана одновременным воплем обоих мромрозиев, которые со скучающим видом смотрели в небо.

Вон! Вон! Летят! Ура! — закричали они, возбужденно размахивая лапами.

У мромрозиев зрение острее, чем у людей. Через несколько секунд и Младшие Блюстители увидели то, что так взволновало иносапиенсов: три серебристых бесформенных предмета, которые можно было принять за осколки большого космического корабля. Они опускались все ниже и ниже — и постепенно становились очевидны чудовищные размеры этих аппаратов.

— Это корабли ваммгаллозов! — радостно провозгласили мромрозии.

Теперь и люди узнали в диковинных предметах знакомые очертания ваммгаллозских космических крейсеров.

— Эй-эй! — испуганно засуетился Фоскар. — Вы же не хотите сказать, что эти громадины сядут рядом с «Белым Красавцем»! Они же весь парк уничтожат! Знаете, во сколько мне обошлось обустройство ландшафта? А если они разобьются, что я буду делать со всем этим металлоломом?

— Успокойтесь, — сказал один из мромрозиев. — Ваммгаллозы садиться не будут. Их корабли никогда не приземляются на чужих планетах. Они просто зависнут над нами и спустят своих представителей.

Фоскар, несколько утешенный, отошел от окна, сел в кресло и налил себе большой стакан вина. Руки управляющего дрожали. Вся эта история с нагрянувшим отрядом Младших Блюстителей доконала его.

— Бастангалы, мромрозии, — тихо ворчал он себе под нос, отхлебывая вина, — а теперь еще и ваммгаллозы. Всякой твари по паре… Тут от людей тошно, так изволь еще терпеть всяких многолапых и косорылых!

Тем временем ваммгаллозские крейсеры поравнялись с медной шапкой горы, на склоне которой находился «Белый Красавец». Воздух дрожал от рева двигателей.