Журнал «Если», 2000 № 12
Шрифт:
Все вместе они отправились в последний раз проверить орнитоптер, и тут мечта вновь разбилась о землю, потому что под утренним солнцем и светлым туманом, среди знакомых морских запахов аппарата на месте не обнаружилось — один лишь укрывавший его брезент.
Орнитоптер исчез.
— Немцы… — выдохнул Эдвард. — Это диверсия!
Однако вахтенный отрицательно качнул головой:
— Ваш сын. Такой хороший юноша.
— Реджи?
— Ваш сын. Он сказал мне, что пришел опробовать двигатель.
— Это немыслимо! — Эдвард поглядел на пустое пространство, на стропы, удерживающие орнитоптер на месте. — Что он сделал?
— Он улетел.
— Эдвард, мы должны известить командование в Лимпне, — заторопился с советом Хирото.
Однако ужасная правда уже забрезжила перед Эдвардом. Сдавленным голосом он произнес:
— Реджи улетел не в Лимпне. Так?
Вахтенный затряс головой:
— На восток.
— На восток? — удивился Хирото. — Над водой?
— Зачем? — спросил кто-то другой. — Во Францию?
Эдвард глядел в небо и чувствовал, как мир плывет перед его глазами; даже солнце рассыпалось на части.
Реджи летел. Он смог! Он летел над Ла-Маншем!
Ему уже приходилось пилотировать орнитоптер, однако сегодня впервые человек пересекал это водное пространство на крылатой машине. И он совершит этот подвиг! Обязательно. Кабина была столь тесна, что прилегала к самим ребрам орно, и каркас передавал юноше каждое движение крыльев. Его то сжимало, то отпускало, словно крылья были его собственными. Оба предплечья пилота охватывали кожаные браслеты, связанные с тросами, которые управляли крыльями. Протянув руку или повернув ее — или объединив оба движения, — он мог изменить скорость взмахов или наклон любого из крыльев.
Он парил в воздухе. Внизу зеленел океан. Разглядывая тикавшие, как часы, механизмы орно, Реджи принял неожиданное решение. Он должен повидаться с матерью. Она поймет его. Он, Реджи, найдет свою мать, и они станут поддержкой друг для друга, а после войны он вернется в Японию — один.
Он не писал матери уже десять лет. Пустяк! Ничтожная деталь. А в сравнении со свободным полетом над водами Ла-Манша и вовсе мельчайшая из мелочей жизни… Впереди показался берег, внизу открылась земля — мрачная пустошь, изборожденная ранами и язвами, оставленными войной.
Чего же он ожидал? Только не того, что видел сейчас внизу — не этих дробящих туман обгорелых деревьев, не этих луж, заполнивших воронки или колеи от тяжелой артиллерии. Внизу не было никаких признаков жизни — только несколько ферм и сараев, да и те казались серыми и заброшенными. Хлопая крыльями, Реджи ощущал себя гигантским стервятником, собирателем кошмаров.
А потом раздался незнакомый звук.
Позади деловито жужжал мотор.
Пилот попытался оглянуться, но кабина орно ограничивала видимость. Звук уже превращался в пронзительный визг: Реджи заметил два устремившихся к нему жесткокрылых биплана. Они приближались с немыслимой скоростью, одна из машин вдруг стремительно вырвалась вперед, и сердце Реджи затрепетало в груди. Юноше никогда не приходилось видеть в полете аппараты с жестким крылом — к тому же и сам он находился в воздухе! Машины проскочили вперед, и страх перед встречей с немцами сменился облегчением: на хвостах самолетов он заметил британские — синие, белые и красные — кресты. Перед ним были «Сопвич Кэмел». В порыве движения Реджи успел заметить, что летчики в явном удивлении крутят головами, пытаясь разглядеть его пернатую машину.
Им еще не приводилось видеть орнитоптер.
Пока самолеты удалялись, Реджи успел подумать о том, каким образом его отец и Акира-сан собирались конкурировать с этими аппаратами:
А потом… что?
Далеко впереди аэропланы легли на крыло.
Повернулись носами к нему.
И помчались навстречу.
Пилоты их никогда не видели орнитоптера. На машине не было никаких опознавательных знаков, ничего, указывающего на происхождение, — так захотел его отец.
Сквозь рокот мотора прорвался другой звук: брапп, брапп.
Стреляют!
Реджи потянул управляющие тросы, уменьшив подъемную силу правого крыла, и орнитоптер нырком ушел в нужную сторону. Машина скользила вниз по крутой спирали, кровь прихлынула к голове пилота. Обстреляв пустоту, «сопвичи» проскочили мимо. Поглядев вверх, он увидел, как они опять набирают высоту, разворачиваются. Заходят на новый удар. У Реджи оставалось еще несколько мгновений, прежде чем они спустятся на его уровень.
Прибавив махового усилия, Реджи круто взлетел к зениту, поднявшись почти по вертикали: столь быстрый подъем спутал планы пилотов. Потерпев неудачу, они вновь разлетелись, совершая новый далекий заход. Сердце Реджи колотилось столь же быстро, как и крылья. Как дать им знать, что он свой? Как спасти себя? Если бы только пилоты могли услышать его отца. Он-то — спаси Боже — британец!
Но связи между ними не могло быть, мешал рокот моторов. Если ему суждено уцелеть в этой переделке, он, не сходя с места, сделается пионером боя между машущими и жесткокрылыми летательными аппаратами. Орно недоставало вооружения, однако долгие развороты бипланов, похоже, давали основание для надежды. Реджи мог противопоставить способность орно к быстрым взлетам и падениям, оставляя «сопвичи» лететь дальше, когда сам он или взлетал выше, или нырял ниже. Метод этот сработал еще три раза, прежде чем британские пилоты выработали контрмеры: один из них оставался высоко, другой жался к земле, дожидаясь пока орно выйдет на линию огня. Новая пулеметная очередь рассыпала в воздухе перья, и тросы управления дали ему понять, что крылья дрогнули.
Во рту Реджи мгновенно пересохло, он уже предчувствовал близкую смерть.
Однако усилием воли юноша заставил себя думать о жизни.
Что есть у него такого, чего нет у них? Какие преимущества у орно перед жесткокрылым неприятелем?
Реджи спускался, стараясь послабее взмахивать крыльями, а бипланы чертили над ним зигзаги с назойливостью москитов. У них была скорость, у орнитоптера — осторожность. Спустившись еще ниже, он полетел над землей так медленно, как только мог, тщательно следуя рельефу. Заметив чудище, одинокая корова пустилась наутек.
Бипланы суетились наверху, коротко плюясь свинцом. Реджи направлялся к деревьям. Орнитоптер летел медленно, очень медленно; огромные, едва шевелившиеся крылья несли гигантскую птицу в лес. Разлетелась стайка скворцов. Реджи нырнул под ветви, отскочил от земли, положил набок машину, чтобы не столкнуться со стволом, и вновь поднялся на крыло среди ветвей и сучьев. Он летел сквозь чащобу. Ветви цепляли за фюзеляж, стучали по бамбуковой кабине.
Бипланы не отставали. Они делали все новые и новые заходы на цель, осыпая орно боеприпасами: листьями, ветвями и желудями. Получив второй сильный удар по крылу, Реджи понял, что полет закончился. Орнитоптеру более не хватало подъемной силы: он ударился о землю, отскочил, ударился еще раз. Третий прыжок остановило дерево.