Журнал «Если», 2003 № 07
Шрифт:
«Вакцина»… Название я слышал, но очень давно. Еще в институтские годы. Дескать, была такая наглая банда хакеров, поставившая целью парализовать работу Сети… но доблестный наш Антивирусный Контроль… Плохо работаете, следователь Гришко. Или, наоборот, хорошо — если вы из этих.
Но я-то им зачем?
И, будто подслушав мои мысли, Олег ответил:
— Теперь насчет вас. Откровенно скажу, вы из тех, кого мне меньше всего хотелось бы втягивать в наши дела. — Он зачем-то перешел на «вы», и голос его стал заметно суше. Будто переключили некий регистр. — Не того типа человек. Вы слишком привыкли жить, как живете. Вам
Я замялся. Кое-что слышал — как теорию. Но не об этом же спрашивал Олег.
— Эта технология существует уже пятнадцать лет, но пока нам удается держать ее в секрете. Наша разработка, вакцинная. Так вот, всю вашу личность, то есть всю память, все, что хранится у вас в мозгу, можно перенести на внешний носитель. Принцип, близкий к томографии.
— И? — недоуменно спросил я. — Ну, записали это на диск. Вы хотите сказать, что эта болванка и будет моей личностью? Вместит в себя мою бессмертную душу?
— Насчет души — обратитесь к специалистам в рясах, — поморщился Олег. — А по сути вы правы. Набор данных — это просто набор данных. Если выложить его в Сеть, то мертвым файлом он и останется. Но вот если определенным образом воздействовать на организм… то в момент клинической смерти…
Мне стало зябко. Очень уж легко он это произнес.
— Так вот, в момент клинической смерти поток эмонии достигает предельной мощности… и если его направить куда надо, он не растворится в инфо-поле, а сольется с вашей информационной матрицей. Это похоже на то, как ожили Алгоритмы. Так вот, в Сети появится новая личность. Ваша личность, Андрей. В качестве физического тела — та самая оцифровка. Уж память-то человеческая — самая сложная информационная структура, какая только возможна. Куда до нее всяким поделкам вроде «Хозяина Нижнего Мира»… А к тому же не надо ее подпитывать чьими-то эмоциями. Того заряда, что изливается в момент смерти, хватает навсегда. Поверьте, я это знаю не теоретически.
Так вот, значит, как? Парень в сером комбинезоне, запросто гуляющий по лабиринтам Игры. Творящий немыслимые, непредусмотренные разработчиками чудеса…
— Да, я уже пятнадцать лет здесь, — сказал Олег. — С самого начала. lb конце концов, первый опыт надо ставить на себе… Ничего, не так уж тут и страшно… А потом и другие появились. Еще восемнадцать человек. Вам предлагается стать двадцатым.
— Но зачем я вам?
Тупость, вызванная уколом, проходила, и теперь я варился в едкой смеси страха, тоски и раздражения.
— А ты представь, — он вернулся к изначальному «ты», — сколько может сделать полезного сетевая личность. Изучение Алгоритмов изнутри. Понимаешь? Вместо многолетнего и опасного хака можно сразу выловить структуру и блокировать их защиты… Один разведчик в ставке врага ценнее сотни дивизий. Если, конечно, он хороший разведчик. Но куда ты денешься? Научишься. Эх, если бы каждого можно было оцифровать! — глаза его азартно блеснули. — Мы бы таких дел натворили, Андрюша! Да никакого Ин-Ра уже не было бы, прибили бы дракона тапочком… К сожалению, очень
Я постарался взять себя в руки. Очень все это мне не нравилось. Но разве у меня был выбор?
— И как же вы поняли, что я гожусь?
Олег улыбнулся безмятежной детской улыбкой, во все свои тридцать два оцифрованных зуба.
— Помнишь, как ты к стоматологам ходил в прошлом году?
Я напряг мозги. Да, действительно, случилась такая неприятность, пришлось съездить в клинику на Савеловской. Пять минут в кресле, мягкий шлем на голове, тихая, убаюкивающая музыка. Списали с моей кредитки изрядно, так ведь стоматолог — профессия редкая, эксклюзивная. У населения давно уже здоровые зубы.
— Что, тогда и оцифровали? — ухмыльнулся я.
— Да что ты! Просто сняли энцефалограмму… ну и еще кое-что. У нас много точек — и в больницах, и в косметических салонах, и в парикмахерских… Девяносто девять и девять десятых — пустышка. Но иногда попадаются такие самородки, как мы с тобой. А дальше человека надо изучить, понять, подходит ли он нам по интеллекту, по взглядам, по этическим параметрам… Оцифруешь еще кого-нибудь, а он по всей Сети начнет вопить про «Вакцину». Нет, тут с разбором надо. Поставить ряд экспериментов…
У меня перехватило дыхание.
— То есть… Все это не случайно? И логи эти нелепые, и приговор… И Полигон…
— Ну конечно! — Олег лучился весельем. — Конечно! Это очень хорошая проверка, Андрюша. Ты почти по всем статьям годишься. Еще бы и взгляды тебе подрихтовать… А так — умный, порядочный, практичный. На рожон только иногда лезешь, но это можно и как дурость записать, и как смелость. Анатолий, кстати, очень тобой восхищался. Такой задохлик, говорил, и на меня попер…
— Так значит? — у меня вдруг заболел зуб, тот самый, в прошлом году залеченный. Видимо, от нервов.
— Конечно, — подтвердил Олег. — Задание ему было — аккуратно тебя повредить, чтобы не в местных условиях лечили, чтобы в больницу. А ближайшая больница — наша. Степаныч, завотделением, с пятидесятого года в «Вакцине». Там мы и сняли оцифровку. Теперь тебя «внуки Касперского» казнят, и готово дело, добро пожаловать в Сеть.
Нет, ярости я не почувствовал — наверное, все во мне уже перегорело. Просто вязкая серая пустота, скучная, как сложение дробей.
— Значит, Олег, — протянул я, — ваша банда вот так просто взяла и изгадила мне жизнь? Жил-был человек, а вы его на смерть… У жены отняли мужа, у дочек — отца. Только вот не надо опять про спасение человечества. Историю учи, сколько раз его спасали и чем это кончалось. Я к вам просился? Да какое право…
— Тихо, тихо, Андрей, — голосом доброго психоаналитика заворковал Олег. — Это истерика, в данном случае естественная. Я понимаю, шок. Понимаю, трудно сразу переварить. Но вот взгляни на это с других позиций. Ну нельзя что-то реальное делать и не запачкаться. Да, грязь надо сводить к минимуму, но он ведь ненулевой, этот минимум. Просто прикинь, что было бы иначе. Вот пришли мы к тебе, попросили сложить голову за народное счастье. И куда бы ты нас послал? И кого бы ты на нас навел?.. Хочешь, я перед тобой извинюсь. Тебе легче? А насчет семьи — ну да, я все понимаю. По-твоему, у меня никого не было?