Журнал «Если», 2004 № 07
Шрифт:
— Имя? — спросил другой мужчина, сидевший за столом перед стопкой бумаг.
— СП, — ответил я. — Специалист-проводник.
Он кивнул. Мое имя было в списках пассажиров. Потом чиновник спросил о моем возрасте и цели поездки.
— Я приговоренный преступник, — честно ответил я. — Мне нужно было скрыться… на время.
И снова кивок. Несомненно, тансисский таможенный департамент уже был в курсе. Пассажиры за моей спиной окончательно проснулись и стали подниматься. Другие чиновники хватали их, подводили к столику и выстраивали в очередь.
— Какие предметы вы хотели
— В таможенную декларацию? — Я ушам своим не поверил. Корабль был битком набит ранеными и убитыми, а мне толковали про какую-то декларацию!..
— Вот именно — в декларацию. Итак?…
— Никаких, — ответил я. — У меня нет ничего, что я хотел бы задекларировать.
— Пройдите, пожалуйста, через сканирующее устройство. — Чиновник карандашом указал на прибор, похожий на раму гильотины.
Я подчинился. Негромко зазвенел звонок, и обслуживавшая аппарат чиновница сделала стойку, как хорошая легавая. Похоже, подумал я, ради таких моментов она и жила.
— Обыскать его! — приказал чиновник за столом.
Женщина профессионально быстро обшарила мои карманы и сразу наткнулась на диск с копией «Восточного края луны». Что это такое, она поняла практически мгновенно. Несколько секунд она и чиновник за столом оживленно переговаривались, потом вызвали старшего начальника.
— Вы обвиняетесь в попытке провоза запрещенной книги, — объявил тот. — Было ли вам известно, что за контрабанду подобной литературы законодательством Тансиса предусмотрено суровое наказание?
— Вам придется посадить в тюрьму весь корабль, — сказал я и засмеялся. После всего, что случилось, это предположение показалось мне очень смешным.
Я все еще смеялся, когда на моих запястьях защелкнулись наручники.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
ФРЕДЕРИК БРАУН
ШЕСТИНОГИЙ СВЕНГАЛИ
Базовый лагерь показался мне весьма привлекательным после долгих часов одиноких блужданий в бесконечном густом тумане под противным моросящим дождем Венеры. Видимость составляла всего несколько ярдов, впрочем, ничего страшного — на Венере не на что смотреть. За исключением Дикси Эвертон. Откровенно говоря, только из-за Дикси я оказался участником зоологической экспедиции Эвертонов, которой руководил ее отец, доктор Эвертон из зоопарка внеземных форм в Новом Альбукерке. К тому же я оплачивал собственные расходы; доктор Эвертон не считал мое участие в экспедиции необходимым. И что еще хуже, он полагал, что я не гожусь в мужья его дочери Дикси. Но тут мы решительно расходились во мнениях.
Так или иначе, но мне предстояло доказать ему, что я не такой поп compos mentis [7] , как он думает. И судя по тому, как мне везло, мои шансы его переубедить были не больше, чем у эскимо на палочке, которое попало на солнечную
На самом деле, я не хотел участвовать в экспедиции. Я никогда не уважал людей, которые сажают животных в клетки, чтобы зеваки на них глазели. Венера и до нашего появления могла похвастаться весьма скудной фауной, и очень скоро два вида были полностью уничтожены: красивая венерианская белая цапля, чьи перья пошли на плюмажи для шляп, когда появилась смехотворная мода на XIX век, и кайтеры, чье мясо оказалось невероятно вкусным, — они отправились в тарелки гурманов.
7
Невменяемый (лат.).
Дикси, услышав, как я вернулся в лагерь, высунула прелестную головку из палатки и улыбнулась. Мне сразу же заметно полегчало.
— Нашел что-нибудь, Род? — спросила она.
— Только это, — ответил я. — От него будет какой-то толк? — И я открыл коробку, выстланную мхом, в которой находилось единственное животное, пойманное мной — если, конечно, это можно было назвать животным.
У него были жабры, как у рыбы, восемь ног, гребень, как у петуха, только побольше, и голубой мех. Дикси оглядела его.
— Это визен, Роб. В нашем зоопарке уже два таких, так что тебе не удалось отыскать новый вид. — Должно быть, она заметила разочарование, промелькнувшее на моем лице, поскольку быстро добавила: — Но ты поймал хороший экземпляр, Род. Не нужно его отпускать. Папа захочет его изучить, когда у него будет свободное время.
Вот какая моя Дикси.
Доктор Эвертон вышел из главной палатки и неприязненно посмотрел на меня.
— Привет, Спенсер. Я выключаю маяк. Крейн тоже вернулся. Он подошел и выключил прибор, посылающий сигнал, который помогал нам с Крейном находить дорогу в лагерь. На Венере без такого передатчика и карманного приемника можно легко заблудиться, стоит только отойти от базы на дюжину ярдов.
— Крейну удалось что-нибудь найти? — спросил я.
— Ничего особенно интересного, — ответил доктор Эвертон, — но он обеспечил нам ужин. Крейн поймал болотную курицу, которую теперь для нас готовит.
— Он даже не позволил мне к ней притронуться, — проворчала Дикси. — Заявил, что женщины не умеют готовить. Должно быть, он уже закончил; прошло больше часа. Ты проголодался, Род?
— Настолько, что готов съесть это чудище, — сказал я, глядя на визена, которого продолжал держать в руках.
Дикси рассмеялась и взяла мою находку, чтобы переправить ее в один из контейнеров.
Мы направились к главной палатке. Болотная курица была готова, и Крейн с гордостью подал ее на стол. Венерианская болотная курица, если ее приготовить должным образом, гораздо вкуснее жареного цыпленка, который, в свою очередь, лучше вареного канюка. Как венерианского, так и любого другого.
К тому же у болотной курицы четыре ноги, и каждый из нас получил по куриной ножке.
За едой мы почти не разговаривали. Но когда пришла очередь кофе, Дикси произнесла непонятную фразу — что-то о черепахе.