Журнал «Если», 2004 № 08
Шрифт:
Леру пронзил Дитера стальным взглядом.
— Похоже, мы попали в переплет.
— Я все предусмотрел, — невозмутимо ответил Дитер.
— Например, утрату ботинок?
— Не стоит расстраиваться из-за ерунды.
— Знаете, как они поступят с нами, если решат, что мы шпионы викингов? — спросил мистер Леру. — Нас будут пытать и четвертуют.
— Это в фильмах, — сказал Дитер. — Кстати, как это выглядит на деле?
— Привяжут за руки и за ноги к четырем лошадям, которых потом погонят на четыре стороны света, — объяснил
— Что, правда? Ну, теперь нам пора воспользоваться одной штукой, которая лежит у меня в рюкзаке.
— Ружье?
— Лучше.
— Автомат?
— Проектор.
— Что?
— Мой председатель Комитета поддержки детских танцев воспользовался бы видеокамерой. Но, как ни крути, здесь бы она работать не смогла.
— Да? — мистер Леру чувствовал, что лоб его становится горячим.
— Понадобится монитор, чтобы посмотреть кассету, но не похоже, чтобы эти парни имели представление о телевизоре.
Мистер Леру проверил, не частит ли пульс.
— А на что способен ваш проектор?
— Множество людей проголосовали бы за телевидение, компьютер, лазеры. Но проектор — это испытанная технология. — С этими словами Дитер вытащил из своего рюкзака что-то похожее на металлического гуся с вытянутой шеей. По счастью, усталые стражи спали, опираясь на свои копья, как работники городских служб — на лопаты, и даже Дреориг дремал.
— Что у вас на уме, Дитер?
— Мы спроецируем наше послание на стенку палатки Берноуза задом наперед, так, чтобы, находясь внутри, он сумел его прочитать, — и presto! Установлена коммуникационная линия! Я все предусмотрел.
Мистер Лepy пожевал губу.
— А вдруг он не умеет читать?
Дитер победно улыбнулся.
— Позовет священника.
— Понятно, — сказал мистер Леру, наблюдая, как он нагибается и вытаскивает из-за проектора шнур с вилкой. — А что с этим?
Глаза Дитера стали тусклыми, как монетки, спина его согнулась, он опустился на колени и с отчаянием уставился на огонь. Мистер Леру был готов пожалеть о своих словах, но вдруг Дитер снова вскочил на лишенные обуви ноги.
— Не вижу проблемы. Посмотрите, что перед вами, дружище. Костер! — Он достал из рюкзака пачку прозрачных пластиковых листов и маркер. — Ну же, давайте, чего вы ждете?
— Я должен что-то написать?
— Вам никогда не приходилось пользоваться проектором? Напишите своему Бертноузу, чтобы он атаковал викингов до того, как они переправятся через реку.
— Но я не писал на древнеанглийском с окончания университета, да и тогда это были фразы типа: «Герой с датчанином сражался» или «Увы, тан соколом своим убит».
— Сделайте все, что можете.
Мистер Леру вздохнул, уселся и, пытаясь удержать разъезжающуюся стопку, стал впервые в истории записывать фразу на древнеанглийском с помощью фломастера на прозрачном листе.
Он споткнулся на первом же слове.
Как должна выглядеть повелительная форма глагола «давать»? В разговоре слова
Он глубоко вздохнул и начал писать, скрипя маркером по пластиковому листу.
Вдруг лист распался в пыль под кончиком фломастера.
— Дитер, он… разложился.
— Так бывает, если кто-нибудь из отдела им уже пользовался, листок стал хрупким.
Мистер Леру взял другой лист.
Как он мог забыть слово «враг» по-древнеанглийски? Может быть, написать «датчане»? А вдруг это были норвежцы? Он листал «Битву при Мэлдоне» в тусклом свете костра. Поэт тоже темнил. Вот, он назвал их «ненавистными чужеземцами». Что ж, если хорошо для поэмы, то сойдет и для мистера Леру.
Боже мой, мистер Леру вдруг осознал, что находится почти внутри поэмы, он использует ее как основной источник информации. Неужели это возможно, хотя бы логически? Возможно ли, что поэт, написавший «Битву при Мэлдоне», находится здесь? Какой удачей была бы встреча с ним! Но как можно узнать поэта среди сотен воинов?
А что, если они изменят исход битвы? Сумеет ли англосаксонский дух достичь тех же вершин при победе, что при трагедии и поражении? Мистер Леру взглянул на Дреорига. Наверное, нет. Но страшнее всего вопрос: а вдруг в новой истории поэта убьют? Неужели мистер Леру окажется повинен в том, что одна из величайших поэм англосаксонской литературы не будет создана?
Меж тем Дитер пристально наблюдал, как Дреориг уже не первый раз зевает, показывая огромные зубы.
— Поздновато уже, не правда ли? — шепнул ему Дитер. Он начал напевать «Колыбельную» Брамса. Подбородок Дреорига свесился на грудь.
— Ну вот, спокойной ночи, — пропел Дитер. — Паралингвистика, — прошептал он мистеру Леру. — То, что нам надо.
Приглушенный храп пробивался сквозь густые усы Дреорига.
— Закончили? — шепотом спросил Дитер.
— Ну, это, разумеется, не перевод Боэция королем Альфредом, но все же…
Дитер схватил ломкий лист, засунул его под стекло в основании проектора и поднял проектор на высоту груди.
— Тащите головешку из костра, — приказал он.
Мистер Леру вытащил бревно из кучи.
— Да нет, с огнем. Свет, понимаете?
Мистер Леру осторожно вытащил из костра горящую ветку и встал рядом с Дитером.
Слабый луч первого в истории проектора, работающего от костра, пробился сквозь ночь. Он высветил ствол дерева.