Журнал «Если», 2006 № 03
Шрифт:
– Говорят, Макговерн теперь уже никогда не выставит свою кандидатуру на перевыборах, ведь он пытался вытащить нас из Вьетнама как раз тогда, когда мы начали побеждать.
– До 1976 года еще долго. Всякое может случиться. Сын улыбнулся:
– Может, и так, но демократы уже называют своим кандидатом Эда Маски.
– Э-э-э… из Мэна?
– Ага. А республиканцы поглядывают на Теда Агню.
– Кого?
– Губернатора Мэриленда. Билли рассмеялся:
– Думаю, когда ты собирался на Луну, он был еще членом
– Господи… – Когда сидишь на другой планете, время летит с бешеной скоростью. – Значит, поляк и… кто? Француз? Может, Эгню?
– Грек. Если он победит на выборах, то мы отправимся на Марс. А пока республиканцы предпочитают придерживаться взглядов Никсона.
Черт побери, да из-за Никсона-то я здесь и торчу. Но вслух я этого не сказал. Теперь надо следить за своими словами.
– Значит, ты полагаешь, что я могу подать заявку на этот… «Звездный скиталец», когда вернусь домой?
– Конечно. Ведь ты и мистер Паттерсон – единственные в мире планетологи с полевым опытом. Так что полетите вместе: ты, он и какой-нибудь новичок.
– Очень сомневаюсь, что Мит в ближайшие годы захочет куда-либо лететь.
Он пожал плечами и улыбнулся. На секунду посмотрел в сторону от камеры. Нахмурился.
– Э-э… время заканчивается.
– Да. Как хорошо, что мы с тобой поболтали, Билли. Когда ты был во Вьетнаме, мне так не хватало тебя.
– Что ж, скоро увидимся. Я попрошу прислать тебе по факсу подробности проекта «Скитальца», как только они станут доступны.
– Спасибо. Эй, а сможешь в следующий раз прихватить и своих сестричек? – Миллисент сейчас уже почти шестнадцать, а малышке Беатрисе… что? Двенадцать? Господи…
Его взгляд наконец-то смягчился:
– Попробую, папа. Обязательно попробую. Живое изображение внезапно застыло.
Мы с Митом стояли в точке разворота последнего участка нашего пути, высоко на холмах западнее базы, чуть ниже гребня кратера. Забавно, как мало Луна похожа на иллюстрации во всех этих научно-фантастических журналах, которые я читал мальчишкой, или на фильм Джорджа Пала по роману Хайнлайна «Ракетный корабль «Галилей». Как же они его назвали? «Пункт назначения – Луна»?
Неужели я всерьез думал, что когда-нибудь пройдусь по Луне? Может, и думал.
Плоские равнины из застывшей лавы, зазубренные горы, не тронутые ветром и водой? Смех, да и только. Мы знали достаточно, чтобы вообразить пыльные лунные холмы и низкие, покатые склоны, хотя и не могли разглядеть их в телескопы. Солнечный ветер слаб, но он дует на эти горы вот уже четыре миллиарда лет.
Я закрепил большую и угловатую телекамеру в гнезде для альтазимута* на верхушке треноги, а Мит в это время удерживал ее, чтобы она оставалась нацелена в сторону нашей базы, в точку на краю
– Подержи-ка контрольную цветную карточку. Надо проверить, сможем ли мы сфокусировать эту проклятую штуковину.
Он порылся в ящичке с инструментами, отыскал карточку и отошел, держа ее перед собой на вытянутой руке, а я тем временем поднял темный щиток и прильнул прозрачным стеклом шлема к резиновой окантовке видоискателя.
– Хе. Никакой перспективы. Впечатление такое, словно ты стоишь на краю пропасти.
– Если найдешь здесь пропасть, дай мне знать. Да. Мы и в самом деле устали от этого места.
Когда он отошел в сторону, я повернул трансфокатор, увеличивая картинку. Примерно в миле за последней из старых посадочных ступеней, неподалеку от того места, где разбился «11-1», ребята выложили из блестящего металлолома большую букву «X», обозначающую точку посадки. Я выпрямился.
Мит стоял спиной к кратеру, глядя вверх в сторону его гребня, метрах в двухстах западнее и метрах в пятидесяти выше меня.
– Через неделю в это время, – сказал он, – я буду стоять здесь с тем русским парнишкой.
* Альтазимут – универсальный инструмент для определения высот и азимутов небесных светил.
– Его зовут Муса Бородин.
– Мууза! Что за имечко! Даже звучит не по-русски.
– А Георгий Волыновский тебе больше нравится?
– Это пилот?
– Да. Кстати, генерал-лейтенант.
– Господи! – Он повернулся и посмотрел на меня, затем тоже поднял защитный щиток, чтобы мы могли видеть лица друг друга. – Не скажу, что мне было в кайф торчать здесь все это время, но мне всегда нравилось работать с тобой, Дикий Билл. Из нас получилась хорошая команда.
Я кивнул. Что тут ответишь? «А ведь ты пробудешь здесь еще как минимум год, прежде чем настанет твоя очередь возвращаться, так ведь, Мит?»
Он улыбнулся – наверное, прочитал мои мысли.
– Черт, Билли, думай обо мне, когда будешь задавать женушке по полной программе, ладно?
Просто треп. Здесь, на Луне, нет секретов. Когда мы учились в колледже, Миди Паттерсон не отличался особой деликатностью, а если с тех пор и повзрослел, то ненамного. Поэтому я ухмыльнулся, подыгрывая ему, и сказал:
– Знаешь, Мит, прошло столько времени, что я, пожалуй, уже и позабыл, как это делается.
– А может, это как езда на велосипеде?
Я уже собрался ответить, что через девять лет при одной шестой "g» я. наверное, и на велосипеде не смогу прокатиться, но тут у меня на глазах выступили слезы. Господи, если я начну плакать в шлеме, то не смогу вытереть слезы и направлять камеру, когда придет время. Поэтому я тряхнул головой и постарался взять себя в руки.
– Эй… – произнес Мит уже мягче.