Журнал «Если», 2006 № 04
Шрифт:
Бывший замполит ничего не ответил.
— Готова к экзамену? — строго спросил у Риты полковник.
— Ну-у… — девушка склонила голову к плечу — получилось смущенно и кокетливо одновременно. — Это смотря в каком смысле.
— Какие интересные мысли! — Трупень откинулся на спинку стула и переплел пальцы рук на круглом животе. — Я всегда полагал, что к экзамену можно быть готовым или нет. И никакого второго смысла.
— Я все выучила! — заверила бывшего замполита девушка. — Но колледж-то экономический, один на район. Желающих поступить —
— Значит, для того чтобы поступить, нужно быть лучшей из лучших, — сделал казавшийся ему закономерным вывод Трупень.
— Семен Семеныч, — с укоризной посмотрел на бывшего замполита Чуднов. — Ты в какой стране живешь?
— А что? — насторожился, почувствовав подвох, Трупень.
— А то, что у нас в стране все решают не знания, а личные связи, подкрепленные деньгами, — начштаба многозначительно потер палец о палец, — желательно в твердой иностранной валюте. Гривны и тенге не котируются. Понял, капеллан?
— А-а, — закатил глаза Трупень. — Так вот оно что!
— Именно, — уверенно подтвердил Павел Николаевич. — Власть готовит себе достойную смену.
— И как ты сама расцениваешь свои шансы на поступление? — поинтересовался Чуднов.
Майор взял графин и наполнил пустые рюмки.
— Не знаю… — смущенно потупилась Рита.
— И все же, — стоял на своем начштаба. — Исходя из того, сколько нужно дать, чтобы поступить наверняка, и сколько у тебя имеется в наличии?
— Процентов тридцать, — упавшим голосом ответила Рита.
— Да-а, — покачал головой бывший замполит. — Куда мы катимся?
— В данный момент — в Лихое, — ответил начштаба.
Офицеры выпили и закусили.
— Не расстраивайся, Риточка, прежде времени, — полковник положил на край Ритиной тарелки бутербродик с осетринкой горячего копчения. — Господь, как говорится, предполагает, а человек — располагает.
— А не наоборот? — задумчиво сдвинул брови Чуднов.
— Как я сказал, так и будет! — командир «Литерного» не сильно, но уверенно стукнул кулаком по столу. — Семен Семеныч! Соедини меня с контрольным вагоном!
— Павел Николаевич, — удивленно уставился на командира бывший замполит, — вы собираетесь задействовать спецсредства?
— Именно так! — наклонив голову, подтвердил Скурцев.
— Но для этого, — Трупень бросил быстрый взгляд на девушку, — придется нарушить режим секретности.
— Ну и черт с ним! — лихо махнул рукой полковник Скурцев.
— Точно! — поддержал командира начштаба. — Мы армия народная и служим народу! И лично я не желаю и не могу сидеть сложа руки, когда на моих глазах творятся бесчинство и несправедливость!
— Отлично сказано, Глеб! — ткнул пальцем в начштаба Павел Николаевич.
— На том стоим! — не поднимаясь со стула, майор козырнул полковнику.
— Ну, я не знаю, — развел руками Трупень.
— А раз не знаешь, так лучше помолчи! — приказал ему полковник. — Давай связь с контрольным вагоном!
Бывший замполит пожал плечами — мол, что
Павел Николаевич подул в трубку.
Трупень щелкнул переключателем.
— Алло! Контрольный? — по-командирски уверенно рявкнул в трубку Павел Николаевич. — Это полковник Скурцев! Кто на смене? Турчинский… Ну, и как там у тебя, Турчинский?… Все в порядке? Засечек новых нет? А старые как? Держатся… Все в том же режиме… Ага… Ясненько… Ты вот что, Турчинский, пришли-ка мне в штабной вагон самого лучшего ясновидящего. Собкин… Хорошо, давай Собкина. Хотя… Ну, да ладно. Еще прорицатель нужен… Естественно, самый лучший! Да… И бабку эту вашу пришли… Ну, ту, что на Ющенко порчу наводила… Что значит, когда — немедленно! Все, будь здоров.
Полковник вернул трубку бывшему замполиту, и тот спрятал ее в стол.
— Порядок, — весело подмигнул Рите командир «Литерного». — Ща мы все твои проблемы в момент решим…
Взгляд девушки, устремленный на Павла Николаевича, говорил так много, что поначалу Скурцев задумался об услугах переводчика. Чуть погодя он догадался: девушка просто не понимает, о чем идет речь. Мало того, что она примерно в равных пропорциях удивлена, испугана, насторожена и смущена, так она еще и лелеет в душе смутную надежду на то, что слова Павла Николаевича окажутся не пустым трепом слегка подвыпившего командира, в своем «Литерном» чувствующего себя едва ли не Аресом.
— Глеб Емельянович, — полковник со стуком поставил перед нач-штаба пустую рюмку. — Полагаю, тебе следует ввести нашу гостью в курс дела.
— Мне? — Чуднов наполнил рюмку полковника, а заодно свою и бывшего замполита.
— Именно тебе, — подтвердил Павел Николаевич.
— А как же режим секретности?
Скурцев оценивающе посмотрел на девушку.
— Риточка, вы умеете хранить тайну?
— Конечно, — быстро кивнула Рита.
— А государственную?
Рита кивнула молча.
Ответ девушки понравился командиру «Литерного».
— Приступайте, Глеб Емельянович, — скомандовал полковник Скурцев.
Офицеры выпили и закусили.
— Полагаю, Марго, ты слышала: в былые времена по всей необъятной территории Советского Союза курсировали специальные поезда, на которых были установлены ракеты дальнего радиуса действия, — начал Чуднов. — Такие и по Америке запросто могли шарахнуть. В годы «холодной войны» это было необходимо для того, чтобы противник не мог вычислить наши ракетные базы и нанести по ним превентивный удар. Одним из таких поездов был и наш «Литерный». После того как Союз нерушимый пошел псу под хвост, а «холодная война», соответственно, переросла в горячую дружбу между народами, США и Россия подписали договор, в соответствии с которым мы должны были снять ракеты с движущихся по рельсам платформ. Ракет не стало, но спецпоезда остались. И что с ними было делать?…