Журнал «Если» 2007 № 01
Шрифт:
— Держи, — сказал он, вручая Венди коробочку. — Не позволяй им до нее добраться! — А ты… — начала она. Людвиг поцеловал жену и спрыгнул с машины. Под ботинками хрустнуло. Его пребольно ущипнули за лодыжку; если бы не плотная ткань джинсов, вырвали бы кусочек мяса. Людвиг отпихнул тварь ногой. Распахнув дверь, забрался на сиденье. Следом за ним в машину пролез десяток крабов, размерами от монеты до кулака.
Людвиг открыл «бардачок» и принялся шарить среди дорожных карт, рекламных проспектов и прочего хлама, годами скапливавшегося в недрах «орикса». Бумажный пакетик с дафниями обнаружился
Опустив стекло, он по пояс высунулся из машины и столкнулся нос к носу с Венди.
— Достал пузыри? — Лучше, — ответил Людвиг. Перегнувшись, он выбрался на крышу машины. — Открой коробочку. Венди приподняла крышку. Встряхнув пакет, Людвиг высыпал содержимое на стеклянного краба. Затем перебрался на капот и поймал ползающую по нему тварь. От близости к заветной цели и невозможности ее достичь краб совсем ополоумел. Он яростно сучил лапками и размахивал клешнями; глаза раскачивались маятниками. Людвиг пихнул его в коробочку, одновременно захлопывая крышку, и отшвырнул далеко, насколько хватило сил.
Людвиг ждал взрыва, но обошлось: никаких вспышек и грохота, столбов пламени и лучей до неба… Коробочка покатилась по асфальту, закружилась и остановилась возле бордюра. Людвиг выпрямился. Сработало?
— И все? — спросила Венди. — Думаю, да. Дафнии образовали соответствующее… Коробочка подпрыгнула на месте, как от удара. Треск клешней и панцирей стих внезапно, словно кто-то выкрутил ручку громкости. Крабы застыли, будто боясь пошевелиться, и от их неподвижности Людвигу стало не по себе. Неужели ошибся? Вместо дафний надо было использовать креветок?
Людвиг мысленно отсчитывал секунды: три, два, один, взрыв? Коробочка не шелохнулась. Зато ожило крабовое море; перестук клешней ударил как гром. Крабы отхлынули от «орикса». Их организованность и ярость будто испарились. Крабы расползались, спеша вернуться к своим делам.
Людвиг слез с машины и помог Венди спуститься. Лавируя среди разбегающихся под ногами членистоногих, они подошли к коробочке. Людвиг нагнулся, поднял ее; жесть оказалась теплой. Он открыл крышку и расплылся в улыбке. Внутри оказалась пара стеклянных игрушек, вцепившихся друг в друга клешнями и сливающихся на стыке. Стабильная пара с нейтральным зарядом. Венди заглянула через плечо.
— Ого! — сказала она. — Красиво получилось. Их можно будет поставить на полку? Людвиг улыбнулся.
— Думаю, там им самое место. Они вернулись к машине, и Венди взяла с сиденья мыльные пузыри. Вереница блестящих шариков полетела за расползающимися крабами. Она некоторое время смотрела им вслед, затем повернулась к Людвигу.
— Все же, несмотря на суицидальные наклонности, у Вселенной есть инстинкт самосохранения. И знаешь что? Мне кажется, мой муж — часть этого инстинкта. Мыльная пленка, тонкая и хрупкая и в тоже время невероятно прочная, как и сама Вселенная, расплывалась голубыми разводами. Пузыри плавно опускались на землю, и Венди выдула еще немного.
— Поехали домой, — сказал Людвиг.
КАРЛ ФРЕДЕРИК. МЫ — КОШКА
Булыжники
— Проклятье! — вскричал он. — Я же сказал: не смотреть вверх! Он вжимался в небольшую трещину в расширяющемся гроте. Съежившись, насколько возможно, буквально в паре метров от вертикального спуска в пещеру, он надеялся, что ни один из камней, бухающих в каску, не будет столь массивным, чтобы сломать ему шею.
Он немного повернул голову и осветил лучом своей шахтерской лампы Алекса. В тот же самый момент пучок света Алексова фонаря ударил в глаза самому Полу, и тот невольно зажмурился. Если бы дело проис ходило при ясном солнце на улице, а вовсе не во мраке пещеры, каж дый из них увидел бы свое отражение в глазах друга.
Снова Пол услышал крик страдания, на этот раз жалобный стон, и повернулся на звук: третий «пещерник» — Конрад Фрит — лежал, почти засыпанный камнями, и, казалось, был без сознания. Его каска криво съехала с головы, а лампа не горела.
Камнепад прекратился так же внезапно, как и начался, а вскоре стих и грохот, вызванный обвалом известняка и усиленный резонансом пещеры. Когда слух приспособился к мрачной тишине, Пол смог расслышать только стук стекающих со сталактитов капель.
Через несколько мгновений, когда он почувствовал уверенность, что опасность миновала и ни один камень больше не упадет, Пол вытолкнул себя из узкой трещины в стене пещеры и стал подсчитывать повреждения.
Он обратился к Алексу, будто бы влипшему в стену чуть в стороне:
— Как дела? Алекс отлепился от стены, потом снова прислонился, съехал по ней и уселся на пол. Его лицо, недавно выражавшее смертельный ужас, теперь было одновременно расслабленным и страдальческим. Он вздрогнул, когда попытался помассировать левую ногу прямо под коленом.
— Боже, — простонал он, — чертовски болит. — Он пробежался по конечности обеими руками. — Но, думаю, перелома нет. — Он пошевелил лопатками, поерзал на месте и выдохнул сквозь сжатые губы: — Если не считать ноги, то, видимо, у меня все о’кей. Снова Пол услышал дробь камнепада, но в этот раз отдаленную. Он направил лампу в сторону третьего «пещерника» и увидел, что Конрад уже почти вылез из каменного крошева.
— Конрад, — позвал Пол. — Ты в порядке?
— Да… Кажется… Карабкаясь через осыпающуюся кучу, Пол подобрался к другу и направил свет прямо ему в лицо. — А лично мне кажется, что нет. У тебя весь лоб в кровище. — И крикнул через плечо: — Алекс, там аптечка в рюкзаке со снаряжением. Если можешь ходить, достань, а?
— Сейчас, секундочку, — отозвался Алекс. Пол снял с Конрада каску, и луч лазерного диодного фонаря осветил арийские светлые волосы с темно-алым пятном.
— Вот черт! — выдохнул Пол. — Боже! — воскликнул Алекс, и Пол повернулся на звук. Алекс дергал лямку рюкзака, скрывающегося в камнях; лямка натянулась, другой ее конец исчезал в огромной куче каменюк.