Журнал «Если», 2007 № 04

Олди Генри Лайон

Чем, спрашивается, «улетный» хуже «смеяльного»? Оба слова созданы по законам русского словообразования, и в них все исконно до последней морфемки.

Молодежь несомненно талантлива. Не в такой, конечно, степени, как дошколята, но тем не менее… Детская гениальность утрачена ею далеко не до конца. Молодежь чувствует язык, она творит его. Потом вырастет, остепенится — и тоже, глядишь, начнет бороться за чистоту речи.

Поэтому, как мне кажется, вопрос следует поставить так: стоит ли вообще (будь такое возможно) ограждать язык от молодежной лексики, перекрывая чуть ли не единственный внутренний источник новых слов? Печально, но

переставшие изменяться языки мы обычно называем мертвыми.

Не нравится? Ну что же делать! Мне вот, например, не нравится технический прогресс. И тем не менее вместо того, чтобы слагать вслух звучные гекзаметры, сижу и расколачиваю кейборду.

Чуть не забыл: самое жуткое — это когда за словотворчество берутся умудренные годами люди. Тронутые известью извилины способны породить лишь разбитых параличом чудовищ. Одно только членистоногое слово «пользователь» вселяет в меня дрожь! Уж на что я ненавижу всяческую словесную немчуру, но в данном случае предпочту оригинал переводу. Юзер он и есть юзер.

Здесь мы плавно переходим к третьему пункту нашей программы.

Иноязычная лексика.

Черт меня дернул в «Манифесте партии национал-лингвистов» заявить, что-де «все города, исписанные преимущественно русскими словами, должны принадлежать России». Идешь теперь по улице и чувствуешь себя как в оккупации. А мелькнут среди обрыдлой чужеземной латиницы три родные кириллические буковки — право, на сердце теплеет. Значит, не до конца мы еще завоеваны…

Позвольте, однако, и здесь о бедном стеномараке-тинейджере замолвить слово (пусть только младое поколение не подумает, что я умышленно к нему подлизываюсь, намереваясь попросить взаймы. Просто мне не нравится, когда кого-то назначают крайним).

Все эти «консенсусы», «дилеры», «менеджменты» — чьих это проворных уст дело? Кто нашпиговал ими нашу речь? Зрелые, солидные люди. Те самые, что потом пытались принять закон о чистоте русского языка.

Причем сразу видно, когда иноземщина внедрена взрослыми, а когда юношеством. Помню, на заре компьютерной эры мусолил это я двуязычное руководство по верстальной программе. Спорить готов, что только серьезный, ответственный человек среднего возраста мог перевести непонятное английское слово «tag» доходчивым русским словом «дескриптор».

Простые русские слова: школа, армия, башмак, охломон, одежда. Да-да, представьте себе, и одежда тоже! Заимствовано из древне-болгарского. А по-русски — одёжа.

Опять-таки на заре компьютерной эры я был погребен обвалом иноязычной терминологии. Но прислушался, с какой непринужденностью молоденькие программисты склоняют «альты», «контролы», прочие «виндова», с какой легкостью они образуют от того же «юзера» глагол «юзать» (кстати, очень русский по звучанию — вспомните диалектизм «южать» в значении «визжать»), — и знаете, успокоился.

Смололи на русской мельнице татарщину, смололи неметчину с галльщиной — смелем и англичанку.

Что там еще было в списке? Злосчастные произведения, «авторы которых…» Ну и так далее…

Честно говоря, представься возможность переиграть, я бы заменил этот пункт (поскольку с ним и так все ясно) на куда более провокационный: «Надлежит ли оградить русский язык от борцов за его чистоту?»

А действительно. Как вы уже, наверное, поняли, сам бы я проголосовал за вариант номер пять: ничего не надо ограждать — сам оградится. Так вот, с этой точки зрения, нужна ли борьба с борцами? Видимо, нет. И вот почему.

Хотелось

бы, конечно, приписать им благородную роль сдерживающего начала, этакого тормоза, не дающего языку разогнаться до аварийных скоростей, но в том-то вся и штука, что не действует тормоз. И никогда не действовал. На счету ревнителей литературной речи не числится пока ни единой виктории над неугодным им выражением. Что уж там говорить о целых языковых пластах, которым они время от времени бросают вызов! Одни конфузии.

Тем не менее борцы существуют и вымирать не собираются. Стало быть, зачем-то они тоже нужны языку. Зачем? Могу лишь осторожно предположить, что они используются в качестве катализатора. Именно их возмущение по поводу того или иного словца привлекает к этому словцу всеобщее внимание и увековечивает в памяти народной.

Впрочем, это всего лишь предположение.

Языку — видней.

Евгений ЛУКИН

КУРСОР

Стивен Кингпродолжает пестовать «труд всей своей жизни» — книжный цикл о Темной Башне. После выхода комикса, дополняющего приключения героев сериала, Кинг задался целью перенести события на большой экран. Помогать в этом Кингу будет один из создателей сериала «Остаться в живых» Джей Джей Абрамс. Его компания с говорящим названием Bad Robot («Плохой робот») уже ведет переговоры со студиями.

Любовный треугольникна космической станции окажется в центре событий фантастической комедии «Космический захватчик». Сценаристы — Майк Лисб и Нэйт Реджер, продюсер — Уилл Арнетт, который к тому же исполнит одну из главных ролей. Интересно, что интрига напоминает реальную историю американской астронавтки Лизы Новак. Однако создатели фильма поспешили заявить, что сценарий был написан за несколько месяцев до ареста Лизы за попытку убийства соперницы.

«Чапаев и пустота»— роман Виктора Пелевина, уже покоривший театральную сцену — пробился в кино. Фонд Михаила Калатозова совместно с кинокомпаниями Rohfilm и GoEast запускают экранизацию. Режиссерами картины выступят Тони Пембертон и Уильям Дженнингс; последний стал автором сценария. Планируется участие в фильме Жана-Марка Барра («Европа») и Руперта Фрэнда («Территория девственниц»). В прокат фильм, возможно, выйдет под оригинальным названием — «Мизинец Будды».

Героемновой ролевой компьютерной игры Trusty Bell: Chopin's Dream, созданной японской компанией, станет пианист и композитор Фредерик Шопен. Музыкант скончался от туберкулеза в 1849 году в возрасте 39 лет. По мнению создателей игры, за три часа до смерти Шопену привиделся фэнтезийный мир, в котором неизлечимо больные люди наделены развитыми магическими способностями. Эта идея и станет основой игры.

Патриархфантастического цеха писатель Владислав Петрович Крапивин, последние полвека проживший в Свердловске/Екатеринбурге, решил перебраться на родину — в город Тюмень, почетным гражданином которого он является. Губернатор Тюменской области выделил именитому земляку пятикомнатную квартиру. Решением Президиума Ученого совета ТюмГУ Владислав Петрович приглашен на должность профессора. В университете создана Высшая школа литературного мастерства, основной задачей которой будет подготовка молодых писателей (главным образом в сфере детской литературы) и создание литературной школы В. Крапивина.