Журнал «Если», 2009 № 04
Шрифт:
Мы летим на «Бизнесе». Он никогда еще не был так переполнен. Мой отец занял капитанскую каюту. Я отстранила его от управления, что, должно быть, ему трудно вынести. Поэтому и возместила ему потери, отдав лучшую каюту на корабле.
У Райи — третья по рангу каюта. Моя — вторая, вместе с предназначенным для нее компьютером, на котором стоит несколько специальных программ: не хочу, чтобы кто-то смог в него заглянуть.
Команда дайверов разместилась на основной палубе, а Карл живет в единственной каюте на верхней палубе. Оттуда открывается самый лучший вид, можно сказать, весьма
Кое-кто, включая моего отца, уверен, что я поручила Карлу командовать нашей миссией на станции, потому что мы любовники. Дайверы знают правду: для них не секрет, насколько зол на меня Карл после событий на «Дигнити». Однако им приказано не опровергать общего мнения.
Карл помог мне сформировать команду дайверов. Две женщины, работавшие в его предыдущих экспедициях, ветеран, имеющий больше опыта, чем мы с Карлом вместе взятые, трое превосходных и бесстрашных пилотов, трое молодых людей, нанятых скорее за силу, чем за дайверские таланты, и еще одна прежняя коллега, женщина, сопровождавшая меня в первых профессиональных дайверских экспедициях.
Я решила считать это настоящим дайвингом, и, следовательно, мы интересуемся не только Комнатой, но и всей станцией. Как нам удалось выяснить, люди, прибывавшие на станцию, направлялись прямо в Комнату. Никто, включая ученых, не удостоил окружение станции даже беглого взгляда. Мало того, ученые чаще всего полагались на чужие открытия: они будто боялись изучить обстановку станции самостоятельно.
В первый день полета я коротко информирую команду о нашей миссии. Мы встречаемся в салоне. Салон «Бизнеса» не предназначен для отдыха. Я поместила там все аналитическое и воспроизводящее оборудование. Кроме этого, я использую салон, чтобы проанализировать предстоящие погружения. Правда, там стоят мягкие кресла и два дивана, но они расставлены очень неудобно: полукругом, лицом к различным экранам и иллюминаторам.
Сейчас здесь собрались девять членов команды дайверов и мы с Карлом. Я не допускаю Райю и отца на эти совещания. Десятый член команды — пилот, который сейчас управляет кораблем.
Члены команды рассаживаются в салоне, пытаясь принять самый непринужденный вид, но я вижу, как они напряжены. Работа — то, ради чего они живут. То, ради чего всегда жила я. И когда они приближаются к чему-то неизведанному, это не пугает, а волнует.
Но я еще ничего не испытываю — никакого трепета. Впрочем, и страха тоже. И это уже небольшая победа. Но, правду сказать, я нервничаю. Понятия не имею, как все обернется.
Все же я стараюсь сохранять бодрый вид, как в былые времена, когда выполняла опасные миссии. Встаю перед экранами и начинаю говорить, глядя в глаза каждому члену команды.
Я честна с ними не настолько, как с Карлом. Правда, упоминаю о личном: своем отце, исчезновении матери в Комнате. Добавляю, что именно поэтому Карл примет командование, как только мы доберемся до станции, но ни словом не выдаю своих опасений.
Чтобы скрыть волнение, я углубляюсь в историю станции.
— Мы не ищем сувениров, — говорю я, хотя команда, возможно,
— Но является ли Комната составной частью станции? — спрашивает Родерик. Худой, но широкоплечий земной пилот, который каким-то образом стал самым прославленным во всем секторе. Я сидела рядом с ним во время его первой смены на «Бизнесе» и очень впечатлилась. Он за несколько минут нашел неполадки в оборудовании.
— Мы не знаем даже этого, — говорю я. — Не ведаем, намеренно создана эта Комната или же ее таинственные свойства — результат случайности.
— Зато мы знаем, — подхватывает Карл, — что жилые отсеки вокруг Комнаты были уничтожены. Но не имеем понятия, как именно. Не знаем, уничтожил их кто-то из обитателей, пытаясь Заблокировать доступ в Комнату, или раньше Комната была чем-то другим, но в результате взрыва или какой-то иной страшной аварии погибло все живое.
— Мы не ученые, — вставляет Одетт, самая старшая из дайверов, мой давний партнер. Она стоит в глубине салона, около основного выхода, со скрещенными на груди руками-спичками. Она выглядит такой хрупкой на фоне переборки, словно ничто не может помешать ей уплыть в космос. — Как мы поймем, что там случилось на самом деле?
— За нами стоят века опыта и древние технологии.
Теперь я в основном говорю с ней и Карлом, но кое-кто из остальных дайверов тоже прислушивается.
— Мы найдем столько же или больше, чем любой ученый.
— Кроме того, — добавляет Карл, — мы привезем назад столько информации, сколько сможем. Наша цель — выполнение определенной исторической миссии на станции и в Комнате.
— Именно поэтому вы не даете нам временного графика? — спрашивает Тамаз, один из молодых дайверов, которого мы наняли за его силу, а не за большой опыт. На руках и груди бугрятся мышцы, которых я не видела у большинства дайверов. Возможно, ему пришлось заказывать специальный костюм.
Его сила пригодится на тот случай, если придется вытаскивать кого-то из Комнаты. Мы уже установили, что при помощи механизмов этого не сделать. Зато человек вполне на это способен. Очень сильный, очень решительный.
— Мы не даем вам временного графика, потому что не можем, — объясняю я. — Прошлая история Комнаты показывает: люди иногда могут находиться там часами или целый день, прежде чем снова выбраться наружу.
Хотя единственный известный мне человек, находившийся там несколько дней, — это я. Все люди, нанятые Райей и отцом, выходили через несколько часов.
Но мы с Карлом считали, что о моем пребывании в Комнате членам команды знать не полагается. Не хочу, чтобы меня считали экспертом по интерьеру Комнаты, ведь я почти ничего не помню.
— Если внутри нет сокровищ, почему люди туда стремятся? — спрашивает Микк, еще один могучий молодой человек. Он выше Тамаза, но в остальном выглядит, как его родной брат.
— Там есть сокровище, — говорю я, прежде чем Карл успел ответить. — Но оценить в деньгах его невозможно. Мы предупреждали вас об этом, когда нанимали на работу.