Журнал «Если», 2009 № 04
Шрифт:
Микк машет правой рукой, которая выглядит толще моего бедра.
— Я думаю не о себе. Имею в виду тех пятисот человек, которые так и остались там. Зачем им понадобилось туда входить?
— Надеюсь, Микк, ты не религиозен? — тихо спрашивает Давида, одна из тех, кого нанял Карл, — опытный рек-дайвер со стандартно-худым телом и кожей, туго обтягивающей кости.
— А если и да, то что? — он тут же занимает оборону.
— Паломничество — это что-то религиозное, — уверенно объясняет Давида, хотя сама она явно неверующая.
— Да, паломничество
— Но паломничество — это также поездка в определенное место. И необязательно в священное.
Одетт не сводит с меня глаз. Ей кое-что известно из нашей семейной истории. Но вряд ли она знает все до конца.
— На этот раз мы летим туда по просьбе Райи Треков, — объясняю я, чтобы скрыть неловкость. — Она верит, что душа ее отца заключена в этом месте, и считает, что мы можем ее вернуть.
— А ты тоже так считаешь? — спрашивает Тамаз.
Передо мной снова мелькают огни, в голове теснятся наплывающие друг на друга голоса, отцовские руки с силой сжимают меня.
— Нет, — говорю я, немного помолчав, — но это еще не значит, что мы не попытаемся этого сделать.
Станция оказывается больше, чем я предполагала. Больше, чем описывал отец. Больше, чем упоминалось во всех архивах.
Она маячит перед «Бизнесом», как малый астероид или крохотная луна. В постоянных космических сумерках она выглядит серой, но отраженный в ней свет далеких звезд делает ее ярче, чем на самом деле.
Здесь не работает освещение. И трудно определить, что перед нами: место приземления, аванпост или что-то вроде перевалочной станции. И никаких показателей энергии, даже самой слабой.
Я направляю корабль к станции, пока Родерик, Карл и два вторых пилота, Херст и Брайя, проверяют радиочастоты, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни на станции.
Мы впятером сидим, плечо к плечу, в рубке управления. Почему-то мне кажется, что здесь очень тесно, хотя рубка должна вмещать более десяти человек. На экране монитора и в иллюминаторах появляется станция.
Из уважения к моему отцу мы не швартуемся у внешнего причального кольца. Это — место для больших грузовых судов: из-за своей величины они не могут проникнуть глубже. Именно здесь начался кошмар, терзавший его остаток жизни.
Поэтому я выбираю кольцо поменьше, на верхнем уровне, где все осталось как прежде. Отсюда кажется, что станция хоть и затемнена, но находится в рабочем состоянии. Отражения во внешних окнах создают обманчивое впечатление чьего-то присутствия внутри.
Это тревожит Херста: он даже показывает нам на окна. Но мы с Карлом побывали в стольких местах кораблекрушений, что привыкли к подобному феномену.
— Это мы, — поясняет Карл, — и видим свои отражения.
Но Херст все же включает датчики. Слова Карла его не убедили. Он уже перепуган, и мне это не нравится. Мне
Я мысленно беру на заметку: держать его подальше от кресла пилота, пока мы на станции. Позже нужно обязательно сказать об этом Карлу.
Но сейчас мы принимаемся за работу. Прежде всего мы, пользуясь нашим оборудованием, составляем карту станции, затем принимаемся за график погружений.
— Станция больше, чем я думала, — говорит Брайя. У нее твердая рука, что я очень ценю, и прекрасное чувство юмора. Ее темная голова склонена над приборами. Пальцы двигаются так привычно, словно она провела всю жизнь на борту «Бизнеса».
— Намного больше, — соглашается Херст. Его руки дрожат. Когда мы брали его на работу, он не скрывал, что никогда раньше не участвовал в подобных экспедициях. Он в основном бывал в зонах боевых действий. Его ничуть не волнует реальная опасность: выстрелы, взрывы и тому подобное. В таких ситуациях он быстро соображает, и поскольку мы с Карлом не знали, чего ожидать, то искали опытного пилота, способного вести корабль в постоянно изменяющейся ситуации.
— Все наши предыдущие показания неверны, — вдруг говорит Карл, и я поднимаю глаза. Он дает мне свой ноутбук.
Судя по прежним цифрам, станция на четверть, если не наполовину меньше той, что существует на самом деле.
— Может, мы сбились с пути? — недоумевает Родерик.
Я качаю головой. Координаты верны. И центр станции соответствует описаниям.
Но я не верю Карлу. И провожу собственное сканирование.
Показания, касающиеся внешнего вида станции, верны. Если не считать размеров. Но странный металл, возраст самой станции и необычная структура соответствуют предыдущим спецификациям.
— Какого черта? — бормочет Родерик.
Карл, стоящий рядом со мной, словно каменеет. Тонкие волоски у меня на затылке встают дыбом.
— Существует миллион объяснений, — вставляет Брайя, не обращая внимания на нашу реакцию. — Ты сказала, что никто не исследовал станцию. Может, никто не составлял карт. Вы полагаетесь на цифры, находящиеся в базах данных, которые могут быть неверны или попросту подделаны.
— Верно, — поддакивает Херст. — Я постоянно сталкивался с чем-то подобным по всему сектору. Особенно в менее известных участках. Никому нет дела до истинных цифр. Большая часть людей отличается редкой неточностью.
Но это место, куда прилетали сотни кораблей. Место, которое хоть и не слишком тщательно, но изучалось.
Однако когда мы подлетаем ближе, я вдруг ощущаю, что станция стала еще больше.
И невольно ежусь. Но ничего не говорю.
Вместо этого я встаю с кресла пилота и, показывая на него, гляжу в угловатое лицо Карла:
— Теперь это — твое место.
Он колеблется. Но все же набирает в грудь воздуха и садится в кресло. Из нас пятерых, собравшихся в рубке, он самый неопытный пилот. Зато знает, что я делаю сейчас.