Журнал Наш Современник 2007 #7
Шрифт:
– Говорите, говорите. Язык без костей…
В дождь, когда небо затянули обложные тучи, а по раскисшей дороге можно было проехать лишь на телеге, в хату Лаптеев постучался письмоно-ша.
– Вам, добродию, телеграмма, - сказал, обращаясь к Павлу.
– Ну и погодка! Льет и льет. На неделю, так думаю, зарядил дождь.
– Проходи, Григорий, - пригласила Лаптеиха почтальона.
– Чего стоишь у порога?
– С меня каплет. Наслежу тут…
6 "Наш современник" N 7
– Дождь надолго, твоя правда. На огород вышла,
Павло развернул телеграмму и вскрикнул от радости: "Буду проездом воскресенье станция Ромодан поезд Полтава - Киев вагон 6 тчк Галинка".
– Что стряслось?
– забеспокоилась Лаптеиха.
– Галинка приезжает!
– В Пологи?
– Проездом будет на Ромодане!
– В такую распутицу грязь месить… - отозвался почтальон.
– В своем ты уме… - И спохватился: - Пойду, а то до вечера не управлюсь…
Почтальон ушел, а Павло бросился к шкафу с одеждой. Распахнул дверку и опомнился: спешить некуда, два дня впереди. Успеет и штаны погладить, и постричься у соседа.
– Побежишь?
– не утерпела Лаптеиха.
– Сколько не виделись, мама!
– Нужен ты ей, как же! Вспомнила через столько лет! А-а… Поступай как знаешь. Чует мое сердце: напрасно спешишь.
– Опять вы за старое, мама!
Весточке Павло обрадовался и воспрянул духом. Не забыла Галинка, убеждал себя и гнал сомнения, просто в сутолоке городской жизни закрутилась и отодвинула встречу. Приедет, переговорят о наболевшем, и встанет все на места. Размышляя, приготовил выходной костюм, белую сорочку.
– По такой грязюке и в новой одежде… - не утерпела Наталья.
– Мама!..
Старые ходики на стене беспристрастно отсчитывали время, но Павлу казалось, что часы замедлили бег. Нет-нет да и подтянет Павло гирьку, отлитую в виде еловой шишки. Гирька медленно опускалась под собственной тяжестью, но не успевала выбрать положенный уровень, а Павло подтягивал снова.
– Оборвешь от нетерпения, - пристыдила Лаптеиха, переживая за сына.
– Газетку почитай…
Павло выскочил из хаты и появился лишь вечером, когда в домах зажигали огни.
Дождь в воскресенье не перестал. Капли монотонно шелестели в листве, на дороге стояли мутные лужи. Мокрая тишина зависла над хатами и огородами, никли кусты.
– Куда пойдешь в такую хлябь?
– Лаптеиха попыталась вразумить Павла, застав его за сборами в дорогу.
– Ноги не вытащишь из грязюки!
– Пойду в резиновых сапогах, - ответил Павло и улыбнулся виновато.
– Накину на плечи дождевик. Он не промокает.
– Твоя воля…
– Должен пойти. Иначе не прощу себе потом, весь свет возненавижу, на ближнем злобу вымещать стану.
– Иди, сынок. Может, ты и прав. Прости мать…
Поднявшись на взгорок, Павло оглянулся на село, вздохнул с облегчением и легко зашагал по обочине дороги. Земля вокруг отдыхала, вдоволь напитавшись влаги. Придорожные кусты
Легко вышагивая, Павло вдруг вспомнил, казалось, давным-давно забытое. Вспомнил, как увидел Галинку у себя дома. Как она смутилась, перехватив взгляд Павла за столом. Как она была красива в эти минуты! Густые черные волосы, завитки на лбу. Не гадал и не думал Павло тогда, что все так обернется, будет он страдать от неразделенных чувств, будет уходить в степь, изливая свою любовь и нежность в песне:
На вгородг верба рясна, Там стояла ддвка красна. Вона красна ще й вродлива - Я доля не щаслива…
Вспомнив старую народную песню, Павло улыбнулся, поправил сползающий капюшон и легко запел:
Ii доля не щаслива, Нема того, що любила. Нема його та й не буде, Розроли зли люди…
За переездом Павло переобулся. Резиновые сапоги спрятал в кустах: будет возвращаться - снова наденет. Идти в сапогах на свидание постеснялся. Что подумает Галинка, увидев его в броднях?
В ожидании поезда Павло заглянул в зал для пассажиров, но никого из знакомых там не встретил. На лавках томились люди, спешащие по своим делам, со своими заботами. В углу, постелив рядно, спал босой мужик. Вошел дежурный милиционер, посмотрел на спящего, но прогонять не стал, повернулся и вышел.
Завернув по пути из зала в буфет, Лаптей равнодушно окинул взглядом прилавок. Есть ему не хотелось, как и пить пиво. Павло вышел на свежий воздух, посмотрел на расписание поездов. Их было много - и в разные концы. Одни города' Лаптей знал, другие названия ничего ему не говорили. Но там шла жизнь, ему неведомая, но налаженная и со своими порядками. Подумав, Павло пожалел, что нигде не бывал далеко от дома, не повидал свет.
Щелкнуло в репродукторе, и раздался голос дежурного по вокзалу:
– Поезд Полтава - Киев прибывает на первый путь! Стоянка пять минут! Граждане пассажиры, будьте внимательны и осторожны! Не забывайте свои вещи!
Показался "скорый". Сбавив ход, он медленно приближался к перрону. Прошел электровоз, почтовый вагон, и начался отсчет пассажирских вагонов. В тамбуре каждого стояла проводница. Лязгнули тормоза, и поезд остановился.
Подбежав к шестому вагону, Павло увидел Галинку и обмяк. Девушка изменилась, стала совсем городской. Косу она отрезала, сделала модную завивку.
– Галинка!..
– позвал Павло.
Девушка оглянулась на зов, скользнула взглядом, но не узнала Павла. С огорчением внимательно всмотрелась в незнакомца в плаще и, просияв, всплеснула руками:
– Павло!
– Легко соскочила на перрон, обхватила Лаптея и чмокнула в щеку.
– Не изменился! Все такой же…
– Косу отрезала…
– Сейчас коса не в моде, Павлуша! Возни с ней!..
– Галинка! Не стой раздетая!
– окликнул из тамбура высокий рыжеволосый парень в сером пуловере.