Журнал Наш Современник №4 (2004)
Шрифт:
И взят был Пасько отнюдь не скоропалительно – по одному лишь подозрению. В разработке он находился года полтора-два. Вначале стала поступать информация, что он пользуется не только дозволенными, но и недозволенными способами для получения сведений, касающихся жизни Тихоокеанского флота. Потом стало известно, что японцы у себя по одному из телеканалов показали ряд эпизодов из жизни ТОФа. После детального анализа вышли на Пасько и взяли его в разработку.
Николай Алексеевич Медведев:
Я столько лет рядом, бок о бок проработал с Германом Алексеевичем, что уверен абсолютно твёрдо: если бы не было
Юрий Алексеевич М-цев:
Неоднократно приходилось слышать и читать, что процесс Пасько потому идёт в закрытом режиме, что у следствия мало (или вовсе нет) аргументов, “чтобы Пасько засадить”, что спецслужбы, движимые той же целью, фабрикуют и подбрасывают следствию документы. Я уже говорил, что все спецслужбы мира одной из главных заповедей считают завет Гиппократа врачам: noli nocere – не навреди ! Надо ли объяснять, что существует очевидная необходимость жёсткого соблюдения профессиональных тайн. Если их использовать в судебном процессе, то утечка информации явится серьёзной угрозой для жизни многих лиц, которые оказывают нам содействие – в том числе и за рубежом. Руководствуясь этим правилом, мы даже пошли в “деле Пасько” на такие жертвы, как недостаточность доказательств его шпионской деятельности. И многие другие материалы мы не реализуем лишь потому, чтобы не рассекретить человека или целую цепочку помощников и участников проведённой операции. Это “азы”, доступные пониманию, как мне кажется, самых твердолобых критиканов.
Генерал-лейтенант Леонид Владимирович Шебаршин:
Известен такой случай. Сотрудник контрразведки Великобритании Беттани собирался перейти на нашу сторону, но его выдал предатель Гордиевский. Беттани лишь сделал попытку выйти на контакт. Он получил двадцать лет тюрьмы и продолжает отбывать срок, и дня не проработав на КГБ. И будьте уверены: отсидит от звонка до звонка. Никакие амнистии его не коснутся. Порядок жёсткий, но с точки зрения государственного интереса – оправданный.
Автор: Колыбель мировой демократии, как известно, – Древняя Греция. Но и там, несмотря на примитивность законодательства (с сегодняшней точки зрения), существовало разделение на два рода судебных процессов: дике – если речь шла о частных интересах, и процесс графэ параномон , если затрагивались интересы государства. Чтобы второй процесс перевести в первый, и в те далёкие времена требовалось о-очень много денег: ведь по разным процессам и приговор приговору – рознь! Может быть, и сегодня некоторые древнегреческие проблемы терзают наших правозащитников?..
Александр
Против Германа Алексеевича и всей нашей службы ополчилась целая стая. То, что в России еще есть что защищать, для них ничего не значит. Это люди, для которых интересы государства и граждан настолько абстрактны, что иные мотивы для них важнее. Общественные организации и их лидеры, которых финансируют источники, находящиеся вне пределов России, действуют по известному принципу: кто платит, тот и заказывает музыку. Или, как говорят одесситы, кто девушку ужинает, тот её и танцует. Поинтересуйтесь, откуда поступают средства в ПЕН-клуб, в Фонд защиты гласности – и очень многое станет ясным.
Для меня это была не просто защита Угрюмова, это была необходимость объяснения общественности наших действий и реального объяснения действий Пасько, хотя мы находились в стесненном положении, мягко говоря, поскольку не имеем права до решения суда и вступления приговора в силу рассказывать многие вещи, так как они составляют тайну следствия. Вдобавок нас тут же обвинили бы в давлении на суд. То, что своими публикациями и выступлениями они оказывали на суд давление, — это их мало смущало. “Больше наглости!” – как провозгласил один из их кумиров. Мы же себе этого позволить не можем.
Мне импонировало, как держался Герман Алексеевич, поскольку вся пишущая и говорящая свора накинулась прежде всего на него как на руководителя органа. До конца его жизни продолжались попытки опорочить его как профессионала – раз, как человека, преследующего корыстные интересы — два, и как солдафона, далёкого от понимания прав человека, соотношения личности, общества и государства. Но, как писал когда-то Николай Васильевич Гоголь, защищая от критических нападок свою поэму “Мёртвые души”: “Иногда надо иметь противу себя озлобленных”.
Автор: Чтобы составить для себя наиболее полное представление о Григории Пасько, я повстречался с несколькими морскими офицерами, знавшими его лично. Чтобы не “дробить” повествовалние, я свёл его в рассказ одного “виртуального” человека, не прибегая при этом к авторскому домыслу и ничего не исказив.
Человек рождается с определенным набором задатков, и некоторые, даже не получившие развития в свое время, подспудно в нём существуют, существует некоторая предрасположенность – как есть, например, у кого-то предрасположенность к заболеванию туберкулезом, а он дожил до глубокой старости и так и не узнал, что же это за страшное заболевание. Благоприятные условия для этого не сложились ни разу. Есть русская пословица: не клади плохо – не вводи вора в грех. К человеку с устойчивой моралью она не относится, он и в мыслях не допустит, что можно взять чужое. Другой же поколеблется – а, никто не видит, всё равно никто не узнает! – и возьмёт. Всегда важна обстановка, в которую такой человек попадает, она проявляет его как лакмусовую бумажку.
Гриша попал в такой хаос, когда всё начало переводиться на деньги. Кому-то такое время – во как поперёк горла, а для него оно стало его временем. Отношения между нами были довольно дружескими, а в какие-то моменты и тесными. Например, когда большая группа моряков работала по обеспечению визита американцев из Сан-Диего (штат Калифорния) – города-побратима Владивостока. Администрация города не могла не подключить флот. А раз флот подключен, то газета “Боевая вахта”, где Гриша работал, чуть ли не всем составом толчётся здесь же.