Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год
Шрифт:
Идем к набережной. Когда мы причаливали, ее загораживал узкий, далеко уходящий в море мыс. Пересекаем этот мыс, застроенный ровными прямоугольниками кварталов: подъезды банков и акционерных обществ, золотые буквы английских вывесок. Строгий бронзовый джентльмен на гранитном постаменте — лорд или, во всяком случае, «сэр», доблестно служивший Великобритании, о чем сообщает обстоятельная надпись.
Английский подстриженный сквер. Эта часть города называется фортом. Укрепления и пушки — вот первое, что требовалось на индийской земле «самоотверженным мореплавателям» и «цивилизаторам».
Единственная постройка у самой воды — Ворота Индии. Ворота не в переносном, а в прямом смысле слова. Это триумфальная арка с башенками-минаретами, сложенная из розоватого камня. Арку возвели в 1911 году, к приезду английского короля.
История посмеялась напоследок над колониальными разбойниками: сквозь эти триумфальные ворота ушел к пароходу последний английский солдат.
Шеренга домов с балконами ведет все дальше. «Парекх махал», «Нагин махал» — чернеют латинские буквы. Каждый дом сообщает имя своего владельца.
Поднимаемся в гору. Мы на Малабар хилл — Малабарском холме. Здесь богатые особняки, сады, извилистые улицы, сбегающие к морю. Ярко-сиреневым прибоем плещут в стену цветущие деревца, точь-в-точь такие, как на полотнах Рериха-сына.
По вечерам толпы бомбейцев гуляют в «Висячих садах», среди цветников и искусно подрезанных кустарников. Садовники-скульпторы придают им форму причудливых ваз с букетами, слонов, колесниц. С высокого обрыва открывается чудесный вид на гавань и «Жемчужное ожерелье», как бомбейцы любовно именуют свою набережную.
Если спуститься с холма и ехать дальше, можно увидеть другие картины. Дома станут меньше и беднее. Попадется саманная хижина без окон, а то и шатер из старого одеяла на двух кольях. Город кончится, откроется бухта." Во время отлива рыбачьи суда торчат на обнажившемся песке, опираясь на подпорки, а люди бродят с корзинами, выискивая крабов, креветок, моллюсков, водоросли.
Потом город возникнет опять. Вонзится в небо заводская труба, мелькнет шеренга новых коттеджей для рабочих. Бомбею давно стало тесно на своих семи островах, трехмиллионный город шагнул через протоки, вобрал в себя десятки селений материка, преобразовав их в фабричные поселки.
Чтобы увидеть старый Бомбей, надо вернуться на набережную и направиться к географическому центру города, где расположены коренные индийские кварталы. И здесь дома в четыре-пять, даже шесть и семь этажей. Но какие дома, удивительной красоты, словно целиком завернутые в кружева! Стены охвачены балконами и верандами, закрытыми от солнца ставнями, жалюзи, циновками. Если где искать шедевры индийской резьбы по дереву, так именно здесь! Стоишь перед фасадом, стоишь долго — и открываешь все новые чудесные детали в кружеве, все новые ухищрения умельца.
Не меньшей фантазией обладали и мастера, сооружавшие в Бомбее фонтаны. Фонтанов
Не только восточное уважение к воде, дарующей жизнь, вложено в фонтаны, но и уважение к бедняку, который пьет из него или полощет свою рубашку, а потом уснет тут рядом, на асфальте, под шепот струй.
Хлеб насущный
Разносчик стоит на солнцепеке. Он в чалме, на нем поношенная, но опрятная белая холщовая одежда. Что же он предлагает прохожим? Меню состоит всего из двух кушаний, и помещаются они в большом круглом решете, на треноге. Тут арахис и зерна гаоляна.
У лотка покупатель. Он тоже в белом — самый бедный человек не забывает стирать свою единственную рубашку. Деньги у него в узелке — несколько медных ромбиков. Он вынимает один. Лоточник берет щепотку зерен и кладет в ситечко с песком. Под ним — тощее пламя коптилки. Две-три минуты, и еда готова. Лоточник просеивает обжаренные в горячем песке зерна и высыпает их в кулек или прямо на ладонь клиента.
Спросите этого человека, и он скажет вам, что никогда не покинул бы деревню, если б не наводнение. Постоянного жилья в Бомбее у него нет. Сегодня он думает пойти на Майдан. Это обширная зеленая площадь, окаймленная пальмами. Днем она заполнена играющей детворой, а вечером никто не запретит лечь там на траву газона. Вон тому парню повезло — ночью он получил работу в порту. Сейчас он спит на тротуаре, подстелив газету.
Вечер. Вспыхивает малиновый неон ресторана «Волга» с лихой русской «тройкой» в витрине. У хозяина-индийца для гостей, кроме жаркого и бифштекса, есть «яичко по-русски» — крутое, в салате и с майонезом.
Рядом с ярким огнем неоновых реклам тоненькое пламя горелки на лотке с зернами едва заметно, И все же оно горит и, возможно, из всех огней Бомбея погаснет последним. Но и тогда торговец не уйдет отсюда, он раздвинет помятую железную кровать и ляжет тут же, рядом с лотком.
Ветер шевелит листву, блики падают на строгого бронзового джентльмена в шлеме. Он как будто презрительно усмехается.
Может быть, он недоволен тем, что многие из этих людей получили работу в независимой Индии?
При англичанах не строилось, верно, и десятой доли того, что воздвигается сейчас в Бомбее, первом промышленном городе республики. Достаточно назвать новые поселки для рабочих и служащих, Технологический институт с корпусами общежитий, атомный реактор на острове Тромбей...
Да, работы много, и все же ее пока не хватает для тысяч крестьян, устремляющихся в Бомбей. Трудно за несколько лет устранить зло многих веков угнетения.
Человек из Гоа
Бомбей многоязычен, но я не ожидал, что мой собеседник вдруг ответит мне по-португальски. Оборвав фразу, он произнес английское извинение и умолк.