Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год

Вокруг Света

— Продолжайте, — попросил я его по-испански. Он покачал головой.

— Нет, нет... Я хочу забыть... Забыть все тамошнее... Я из Гоа...

Гоа! Кусок индийской земли.

— Как вам жилось там?

— Жилось?

Нанандал был согласен на любую работу. Он был готов добывать марганец на рудниках, где индийцы от непосильного труда погибают, не дожив до двадцати пяти лет. Нанимался собирать соль — едкую, отложенную океаном соль, которая прожигает кожу на ногах. Но не удалось получить и такую работу.

— Я думал о детях. Там они выросли

бы неграмотными... Если бы выжили вообще. Ради них я и решился... Португальцы ведь выдумывают всякие гнусности про республику... Про нашу республику, как я могу сказать теперь.

Теперь Нанандал работает, получает не ахти сколько, но голод ему не грозит. Дети бесплатно учатся. И сам он учился — освежил в памяти полузабытую грамоту. Сейчас он читает газету и на английском языке и на родном маратхи. Он в курсе всех новостей! Иначе и нельзя — такая у него должность.

— Какая же? — полюбопытствовал я. Что за должность, обязывающая читать газеты?

— Вы собираетесь совсем отменить у себя налоги, верно? У вас семичасовой рабочий день, — он довольно улыбнулся. — Уж кто-кто, а кондуктор обязан знать.

— Кондуктор?

— Да, я кондуктор автобуса. Видите ли, у нас считается, что кондуктор человек образованный. Газету выписывает не всякий...

На автобусном кольце раздался свисток, и Нанандал, пожав мне руку, побежал к машине.

Больше я не видел Нанандала — человека, нашедшего в Бомбее свой новый дом. Позднее индийские друзья подтвердили: да, желто-красные бомбейские автобусы каждое утро становятся своего рода политическими клубами. Горожанин, спешащий к станку или к портовому крану, слышит свежие новости прежде всего от кондуктора.

«Каста безразлична»

Видите ли, я брамин, — сказал мне мой спутник.— Мы высшая каста.

Об этом я знаю. Браминам предписано учить, учиться и подавать милостыню. Удел кшатриев — военная служба. Есть еще десятки каст. На последней ступени кастовой лестницы, ниже уборщиков нечистот, находятся неприкасаемые.

— Я брамин, — повторил бомбэец, — но пошел работать на завод. Среди моих товарищей есть и кшатрии и... Всякие есть.

— И неприкасаемые!

— Конечно. Брамину бывает труднее поступить на работу, чем им.

— Почему?

— Это естественно. Надо же, наконец, поднять их. Конституция республики не признает каст. Браки между людьми разных каст — очень частое явление в городах. Понятно, что быстрее всего исчезают кастовые преграды в фабричной среде. Места для неприкасаемых, забронированные в учреждениях, на предприятиях, — это одна из мер, которые проводятся государством для ликвидации зловещего пережитка.

— Конечно, не все сразу... В деревне вы можете видеть такую картину: у колодца сидят неприкасаемые, сидят и ждут доброго человека, который согласится дать им воды. Ведь им не дозволенно взять самим. Да и в Бомбее... У

нас при заводе небольшой сад. Один садовник мог бы вполне ухаживать за цветами и убирать мусор. Так нет, не хочет убирать, и даже прибавкой к плате не соблазнишь. Я, мол, не мусорщик, моя каста выше. Он боится, что будет опозорен перед своими, что ему больше не дадут работы.

В отделе объявлений газеты «Таймс» можно прочитать:

«Молодой человек 24 лет, брамин, из состоятельной семьи, рост пять футов пять дюймов, здоровый, желает завязать переписку с девушкой той же касты, образованной, любящей литературу. Возможен брак».

Ниже — еще предложение в таком же роде, но с примечанием «каста безразлична». И еще и еще находишь эти слова: «каста безразлична».

Касты сложились в Индии давным-давно. И все же не только феодалы-раджи, но и английские колонизаторы ответственны за трагедию пятидесяти миллионов неприкасаемых, за несчетные страдания, причиненные изуверскими кастовыми запретами и кастовыми привилегиями.

Теперь изгнанные джентльмены делают вид, что они тут ни при чем. А между тем, будучи властителями Индии, они объявляли кастовую систему национальным достоянием Индии, «скелетом» индийского общества. Об этом же твердили и историки, экономисты, этнографы, служившие англичанам.

Колонизаторы оберегали все то, что разделяло народ. Лицемерно ратовали за национальные традиции и сеяли семена раздора. Приманивали брамина, пинком отгоняли неприкасаемого. Помогали в спекуляциях богатому парсу, а фанатичному, воинственному сикху, давали оружие. Рабочего-сикха, индуиста натравливали на рабочего-мусульманина.

Колониализм оставил тяжелое наследие. Но многие пережитки ушли в прошлое, жизнь меняется быстро.

...Я иду по мусульманской части Бомбея. Вязь арабских надписей, кое-где древнееврейские — вместе с «сынами Пророка» тут мирно живут и евреи. Не так давно, всего полтора десятка лет назад, здесь лилась кровь, кипели братоубийственные схватки между индийцами разной веры.

Не увидел я и женщин с закрытыми лицами — экзотики, ради которой сюда еще спешит турист.

— Раньше они попадались, — сказал мне мой знакомый. — Правда, я уже полгода сюда не заглядывал.

Остров каменного слона

Катер чуть подбрасывает на мелкой волне, впереди медленно вырастает маленький остров, похожий на полузатопленную гору. Вот уже два часа, как мы оставили Бомбей. За кормой виден только его дым, повисший черной полосой.

Стукаемся о дощатый причал среди густых мангровых зарослей. Сейчас прилив, и они похожи на наш русский боярышник, захваченный половодьем. Мы на острове. Больше того, мы в другом мире...

У берега высокобортные парусные ладьи. На каменистых уступах, оплетенных зеленью, — легкие постройки с широкими навесами на столбах, покрытые соломой или ветками. Одежда женщин иная, не такая, как в городе, — это рабочая одежда, не стесняющая движений. Блузки нет, ткань, обвитая крест-накрест, закрывает грудь и спускается до колен.