Журнал «Вокруг Света» №02 за 1984 год
Шрифт:
...Справа и слева — грохот канонады. Это наши стрелковые войска сдерживают натиск фашистов, взятых в кольцо. Слева танкисты Ротмистрова отражают удары танковых и пехотных дивизий, рвущихся спасать окруженных.
Воистину история повторяется. Почти год назад Манштейн гнал армейскую группу Гота в Сталинград спасать Паулюса. Сейчас он же остервенело рвется навстречу новым обреченным, спасая честь мундира.
Оставили в непролазной грязи последние колесные машины, очень нужные нам. Пытались тащить их танками. Ничего не получилось.
Часть мотострелков батальона майора Григория Вербицкого
С трудом пробились в район Шполы. Комбриг приказывает слить в один танк остатки горючего из других тридцатьчетверок. На нем отправились на КП Ротмистрова. Спасти нас в этом тяжелом положении мог только он. У него целая армия, огромный тыл, конечно, есть горючее. Так мы думали. В одной из хат встретили Ротмистрова, генерал-полковника танковых войск, командарма 5-й гвардейской танковой, героя Курской битвы. Это он вел корпуса армии на разгром ударного танкового кулака немцев; навязал немцам встречное танковое сражение в июле 43-го года под Прохоровкой. Энергичный, стройный, с пышными усами и черными прищуренными глазами предстал перед нами Павел Алексеевич.
— Ну, что у вас там стряслось, товарищ полковник? — спросил он у Брижинева.
— Имею приказ сосредоточить бригаду в районе Журженцы и поступить в распоряжение командующего 27-й армии,— ответил наш комбриг.— Однако из-за распутицы остались без горючего. Да и масел нет.
— Вижу, обстановка тяжелая. У меня в бригадах горючее тоже на исходе. Однако, хотя у вас и отдельная бригада, помогу. Распутица чертовски одолевает. Самолеты с маслами посадить не можем, вязнут. Сам ношусь только на танке. Да что я? Командующий фронтом генерал Конев без танка ни туды и ни сюды.
Тут же Павел Алексеевич отдал нужные распоряжения.
Вспомнил я, как попался на глаза Ротмистрову за Днепром на реке Ингулец. Его армия вела тяжелые бои под Кривым Рогом. Я подвел свой батальон к Ингульцу, чтобы занять оборону. Вдруг в окружении штабных офицеров появился генерал-полковник Ротмистров. Он принял нас за своих танкистов.
— Капитан, справа в пяти километрах переправа, к ней прорвались вражеские танки. Жми туда! Останови, задержи их!
Я растерялся. У меня боевой приказ — занять оборону здесь. Докладываю: «Наш танковый батальон в 5-ю танковую армию не входит». Что-то еще в этом роде говорю я. Другой бы разделал за все это, а Павел Алексеевич спокойно сказал:
— Хорошо, комбат. Вижу, танки противника уже развертываются на том берегу. Отправь на ту переправу роту! Понял?
— Есть отправить роту,— ответил я. И тут же Леонид Ждановский повел свои танки наперерез вражеским...
На дорогах войны я встречался с Павлом Алексеевичем несколько раз. И вот эта по счету третья встреча. Конечно, он меня не узнал. Только много лет спустя, когда Павел Алексеевич уже стал начальником академии бронетанковых войск, по какому-то случаю я напомнил ему об этих памятных для меня встречах и особенно о тех днях, когда после завершения Корсунь-Шевченковской операции ему присвоили звание маршала бронетанковых войск. Ему было тогда только сорок три года.
...Опять месим разбухшие грунтовые дороги. Медленно, но уверенно продвигаемся к цели. Догоняем,
— Эй, пехота, не пыли! — кричат наши ребята.
— Ты, чумазый, не дыми да в грязи не утони,— не лезет за словом в карман пехота.
Горит, разрывается сердце от медленного движения. Местное население отдало все тягло. Мало этого, люди сами встали в строй: мужчины, женщины и подростки. Передают друг другу по цепочке снаряды, тяжелые ящики, канистры с горючим. Какая же нужна была сила духа, чтобы всем миром выйти на помощь фронту! Такое бывало и под огнем артиллерии, и под бомбами фашистских стервятников...
Догнали артбатарею на конной тяге. Подбегает комбат, старший лейтенант. Весь в грязи, глаза горят, играют желваки.
— Капитан, стой! Имею приказ вон у той опушки остановить вражеские танки. Помоги. Или вытащи орудия, или пошли два-три танка на опушку леса.
Смотрю — застряли они по горло. Рвут постромки кони. Все расчеты впряглись. Шумят, кричат. А толку? Чернозем всосал их накрепко. Вот вам и обстановка! Сами еле ползем, а тут вытаскивай. Но вражеские танки рядом. Их нельзя пропустить. Докладываю по радио комбригу. Получаю ответ: на месте видней, действуй.
Принимаю решение: одним танком вытащить из ложбины орудия, взвод из роты Горбачева направить против фашистских танков. Остальным — двигаться вперед. И неплохо получилось...
Штаб бригады держит нас в курсе обстановки. А она не из легких. Манштейн стягивает новые силы, ударным кулаком из восьми танковых и нескольких пехотных дивизий рвется через Лысянку к котлу — около девятисот танков и штурмовых орудий во главе ударных сил. 11 февраля враг захватил Лысянку. Коридор сужается до 10—12 километров.
Сражение на внешнем фронте в самом разгаре. Советское командование из-под Винницы в район Лысянки перебрасывает 2-ю танковую армию. Удар извне как будто бы отражен. Убедившись в своем бессилии, противник отказался от деблокирования.
Командование требует ускорить наше выдвижение в район Журженцы. Здесь мы должны получить конкретную боевую задачу.
Натыкаемся на останки самолетов с трупами немецких офицеров. Бегут черти, а зенитчики их хлоп-хлоп — ив землю. Поделом! Шкуру спасают, солдат бросают. Потом стало известно, что более четырехсот фашистских транспортных самолетов сбито нашими зенитчиками и истребителями. Воздушный мост был разрушен.
Вот и село Журженцы. Втягиваемся на его северную окраину. Считаю танки. Вижу, что все, все, мои родные, в колонне. Вокруг частокол противотанковых пушек, много «катюш». Да и танки в окопах. Рядом зенитчики. Подумал, а мы-то здесь зачем? Вскоре разъяснилось. Бригада направлялась на внутренний фронт в район Комаровки и Хильков. К северу от них Шендеровка. Здесь противник и собрал главные силы для прорыва фронта. Здесь же у них и танковая дивизия СС «Викинг».
...Поздняя февральская ночь. Тянет поземка, чуть подмораживает. К утру мы должны занять оборону в боевых порядках одной из стрелковых дивизий. Моему батальону с ротой автоматчиков из батальона Вербицкого приказано идти в район Комаровки. Каратаеву — ближе к Хилькам. Это слева от нас. Батальон Вербицкого сзади нас. Он прикрывает Журженцы с севера.