Журнал «Вокруг Света» №05 за 1984 год
Шрифт:
— Особое внимание надо обратить на развилку дорог и рощу.
— Верно. Но там они не пройдут. Криклий не пропустит.
Оставив стереотрубу — танки можно было различить уже невооруженным глазом,— Криклий широко зашагал на огневые позиции второй батареи. Там его встретили застывшие в укрытии артиллеристы. Он пожал руку старшему на батарее, внимательно оглядел бойцов, подозвал поближе к себе телефониста и скомандовал:
— Батареям! К бою! Телефонист передал. И со всех позиций вернулся к командиру ответ:
— К бою готовы! Готовы! Готовы!
— По танкам, прицельно... Огонь!
Помедлив, пока орудия получали новую порцию снарядов, снова кричит:
— Огонь!
Дым окутал передние танки. Они тоже начали палить из своих пушек, строчить из пулеметов. Некоторые танки стали поворачивать, а три замерли, объятые пламенем.
Разрывы сотрясали воздух и землю.
— Огонь!.. Огонь!..— напрягаясь, кричит лейтенант.
Расстояние сокращается. Танки, стреляя на ходу, медленно ползут к артиллеристам. Они настолько приблизились, что бойцов стали достигать осколки снарядов своих гаубичных батарей, бивших по танкам с закрытых позиций.
Родь, разгоряченный, взмокший, почерневший от гари и пыли, кричит:
— Огонь! Прицельный огонь повзводно!.. По танкам!
На НП второй батареи, где находился Криклий, разорвалось несколько вражеских снарядов. Капитан успел вжаться в щель. Трое ранено, двое убито. Замолчало одно орудие. Слышны стоны. Увидев санитаров, Криклий натянул потуже пилотку и стал рассматривать в бинокль врага. От второй батареи танки начали отворачивать влево, к Быкову, по дороге, и вправо, к Рябченко, по ровному полю. Командир дивизиона заспешил к своему НП. Предупредив третью батарею, он связался с первой:
— Быков, смотри в оба. Еще часть танков к тебе отвернула.
За холмом артиллеристы готовились к бою, углубляли щели, ровики, просматривали орудия. Быков полюбовался, как ловко орудийные расчеты маскируют свои пушки. Он не успел похвалить их, как до него донесся голос телефониста:
— Товарищ старший лейтенант, вас Пятый просит.
— Всех в укрытие! — услышал он приказ Криклия.— Клягин переносит огонь гаубиц в район вашей батареи...
Первые снаряды гаубиц разорвались впереди идущих танков. Последующие, как показалось, достигли цели. Немного расстроив свои ряды, танки продолжали двигаться на батарею. «Ничего,— подумал Быков,— и этих встретим...» Он поднес к глазам бинокль.
— Ах, бестии! Много вас. Ну, ничего. Посмотрим... Так, идут боевым порядком в две линии. Люки прикрыты. Осторожничают. Значит, вторая батарея им уже всыпала. Так, так...
Быков не сводил перекрестия бинокля с белых крестов. Начал считать. 900, 800, 700 метров до стальных громадин. Нервы напряжены. Наводчики замерли у панорам. Пора!
Орудия выстрелили. Потом еще раз, еще... Головные танки загорелись. С той стороны раздались выстрелы. Осколком снаряда ранило наводчика Белоусова.
Криклий, наблюдая за обстановкой, заметил, что к позициям приближаются вражеские самолеты. Танки уходили, не добившись успеха, а самолеты из маленьких букашек на далеком горизонте стали превращаться в грозные бомбардировщики. Значит, еще не все, не конец.
— Орудия замаскировать! Личный состав в укрытие! — скомандовал капитан.
Телефонист моментально передал приказ на батареи. Минут десять носились над позициями пикирующие бомбардировщики. Бомбы рвались повсюду. Как только они улетели, артиллеристы принялись восстанавливать порядок. Но вдруг появился корректировщик над полем боя. Жди огня дальней артиллерии. Так и вышло. Завыли снаряды, засвистели осколки.
Замысел врага командиру дивизиона был ясен: сейчас снова пойдут танки. Он связался с батареями. Итоги боя: фашисты оставили восемь танков; с нашей стороны потеряно четыре орудия, убито 15 человек, ранено — 18.
«Танки надо встретить как следует»,— думал командир.
— Телефонист! Вызовите командира второй.
— На проводе, товарищ капитан!
— Иван Леонтьевич, срочно меняйте боевые позиции. Уходите на запасные.
Отойдите вглубь по опушке на один километр и окапывайтесь.
Разговаривая с Криклием, командир батареи одновременно отдавал команду: «Коноводов на огневую и срочно менять позицию!», а сам продолжал:
— Товарищ капитан, снаряды на исходе. Раненые есть.
— Подвезут снаряды, а раненых заберут. Сейчас свяжусь с полком.
— У меня два орудия осталось...
— Знаю, но запасных нет, брат. Держитесь. Танки подпустите метров на шестьсот и бейте в упор, в лоб. Свободных артиллеристов поставьте в окопы с гранатами. Я попрошу, чтобы на вашем участке усилили пехотное прикрытие с противотанковыми ружьями.
Закончив разговор с лейтенантом Родь, Криклий связался с двумя другими батареями. У Быкова все четыре орудия были исправны. У Рябченко осталось два. Тому и другому он приказал:
— Замаскируйтесь так, чтобы немецкие танкисты вас не обнаружили. Пусть думают, что авиация и артиллерия сделали свое дело. Полагаю, большей частью они пойдут по дороге, на стык с лесом. Там в глубине их будет ждать вторая батарея...
Замысел командира дивизиона на батареях поняли.
Только прекратился артиллерийский налет, на горизонте снова показались танки. Приникнув к стереотрубе, Криклий насчитал пятьдесят четыре машины. На тридцать минут, позиции дивизиона замерли.
Криклий, наблюдая за движением танков, радовался. Они шли именно тем маршрутом, который он предполагал,— в основном по дороге и параллельно ей. За танками двигалась мотопехота.
Громада, которую отчетливо видел перед собой Криклий, катилась в направлении второй батареи. Капитан попросил к телефону командира:
— Танки вам еще не видны? А мы уже и видим и слышим. Держись, лейтенант! Держись, Родь!
Колонна немцев втягивалась в «мешок». Криклий предупредил Рябченко и Быкова: