Журнал «Вокруг Света» №07 за 1974 год
Шрифт:
Его снова охватил страх. Страх перед законом — ведь он принимал присягу. Страх перед судом, перед которым он предстанет, страх перед не знающим снисхождения решением, которое будет справедливым.
Но паниковать он не стал. В конце концов, это негр мертв, а он-то пока жив, и если не запутается, то может отделаться испугом. А оружие... что ж, о нем действительно никто не знает.
Поднявшись наверх, он стал наблюдать за тем, как загружается мусоровоз. У окна стояла скамеечка, но он остался в густой тени, где его никто не мог увидеть.
Мотор машины шумел, и это его успокоило. В таком шуме легких хлопков выстрела никто, конечно, не услышал.
Шофер сидел в кабине, поднимая урны с помощью гидравлики и автоматически опрокидывая их.
Детектив наблюдал, как трое мужчин, смеясь, переговаривались о чем-то. Второй рабочий выглядел моложе остальных. Сам он говорил немного, но смеялся вместе с остальными.
Когда они закончили погрузку, Луки дал шоферу пакет сэндвичей. Шофер помахал рукой и уехал. Детектив почувствовал облегчение. Он был рад, что рабочие не пригласили шофера на чашку кофе.
Мысль о толстяке Сэме доставляла ему теперь лишь глухие укоры совести. Страха как не бывало. Так, небольшое огорчение.
Он следил за тем, как негры ставили пустые урны в грузовой лифт. От дыхания на холодном ветру у ртов их клубились облачка пара. Младший сдвинул урны в лифте, а сам встал на платформу. Наверху остался один Луки...
Он увидел детектива в тот момент, когда захлопывал за своим напарником дверь. Странное выражение лица, белого поразило Луки. Он не ожидал, что детектив окажется рядом, да притом все еще раздраженный; он полагал, что тот сидит внизу и проводит время за кофе и приятной болтовней с Сэмом.
— Ну как, знал Сэм что-нибудь про вашу машину, босс? — поколебавшись, спросил Луки, стоя перед дверью. Сам того не замечая, он снова взял в руки кабель с железным ключом.
— Он ничего не знал, Джордж, — ответил детектив. — Я, наверное, ошибся...
Луки пригляделся к нему повнимательнее: лицо детектива побледнело, но красные пятна на щеках остались, и все-таки кофе Сэма, очевидно, отрезвил его. Луки улыбнулся облегченно и повесил кабель с ключом на крюк двери.
— Все бывает, — сказал он философски. — Меня, между прочим, зовут Луки, а не Джордж...
— Да, Луки, все бывает. Даже самый лучший детектив иной раз может ошибиться. — Он вынул руку из кармана и провел ею по глазам.
Луки искоса наблюдал за ним. Перемена, случившаяся в этом человеке, сбивала его с толку. Детектив стал совсем другим. Каким-то усталым, скучным... каким-то опустошенным.
— Вообще-то я один из лучших детективов. Просто не понимаю, как это у меня вышло, — проговорил полицейский медленно.
Луки попытался приободрить его:
— Да вы не беспокойтесь, мистер. Я сразу понял, что, если к вашему виски вы добавите немного горячего кофе, все придет в норму. А где
— Дело вовсе не в моей машине, — сказал детектив. Это прозвучало как признание. — Дело в том, что, проходя мимо, я вдруг связался с вами, цветными. А ведь вы ничего такого не сделали, работали как полагается...
Луки был вне себя от удивления: вот это да, вот что значат проповеди толстяка Сэма! Полицейский, детектив, а запричитал вдруг как обращенный в Армии спасения.
— Ничего страшного, не переживайте, босс, — сказал он. — Мы тут ко всякому привычны. Если белый переберет маленько, ему сразу кажется, что черный у него что-нибудь свистнул... Вы небось с Юга, а?
— В том-то и дело, что нет: я родился на Лонг-Айленде и всю жизнь прожил в Нью-Йорке. Никогда я против вас, цветных, ничего не имел, понять не могу, с чего это вдруг я на вас взъелся? Просто затмение нашло.
Луки часто заморгал, не зная, что и подумать.
— Забудем все, — предложил Луки. — Вы джентльмен, это сразу видно. И если ошибетесь, не боитесь в этом признаться. Другие бы на вашем месте этого не сделали. — Ему все-таки было здорово не по себе. Он просто не привык, чтобы белый признавал свою вину. — Да, для этого нужен настоящий характер! — сказал он импульсивно и тут же пожалел об этом. С чего это вдруг он так нахваливает белого, который так грубо оскорбил его. Он хотел пройти к двери.
— Вы меня извините, — сказал он вежливо. — Я только взгляну, как там Сэм без меня справляется... — Но детектив не пропустил его.
— Послушай-ка, Луки, я хочу рассказать тебе, что сегодня со мной стряслось... Я, парни, перед вами провинился. — Он вздохнул. — Обхожу я сегодня, значит, Таймс-сквер, а там, у автомата на Бродвее, шум. Какой-то пьяный орет, что его обокрала девчонка... Я ее застукал, когда она как раз сворачивала на 47-ю стрит. Хотел я ее тут же упрятать в кутузку, но, смотрю, она вовсе недурна. Тогда я ей предложил, что, если она вернет тому пьяному деньги, а потом пойдет со мной, я ее отпущу... Я уже был пьян, иначе мне это и в голову не пришло бы. — Он снова провел рукой по лицу. Луки не спускал с него глаз, его что-то смутило в рассказе белого. Может быть, то, в каком тоне детектив говорил с цветным о белой женщине, такого они сроду не делают. Но Луки только ухмыльнулся, не подавая виду.
Детектив продолжал монотонно рассказывать:
— По дороге мы заглянули в несколько баров. А потом, когда приехали к ней, меня осенило: лучше всего оставить машину где-нибудь на боковой улице, чтобы ее не заметил патруль. Я поднялся в ее квартиру, и мы выпили еще с полбутылки виски. Дальше я ничего не помню... А когда снова пришел в себя, вижу, что стою на 5-й авеню. Машины нет, и я не знаю, где ее оставил. Хотел было вернуться к девчонке и спросить, но адрес ее забыл. Даже улицу, где она живет. Представляешь, я не помню сейчас ее имени, не то что подробностей... Полез в свой бумажник — пропали сто двадцать долларов.