Журнал «Вокруг Света» №08 за 1980 год
Шрифт:
Затем наступает самый ответственный момент, где требуется, пожалуй, не меньшая виртуозность, чем при хирургической операции. Ведь толщина луба всего полмиллиметра, а снять его нужно так, чтобы он нигде не разорвался.
Крепко сжав конец ветки, Нимал точным, быстрым движением разрезает луб по всей длине, а потом кончиком ножа миллиметр за миллиметром отделяет его от древесины. И вот уже в руках у него почти прозрачная зеленая трубочка. К концу рабочего дня, когда полуфабрикатов набирается целая связка, отец относит их в сушильню, где они пройдут
Когда-то, задолго до того, как были выяснены все полезные свойства корицы, она высоко ценилась в качестве растительного консерванта, предохраняющего продукты от порчи. В наши дни гораздо дешевле хранить их в холодильниках, чем расходовать на это ароматическую кору Cinammum zeylanicum. Тем более что корица нужна не только кулинарам и кондитерам, но и в парфюмерной промышленности, и в медицине.
Кстати, на деревенских «фабриках пряностей» отходов не бывает. Верхний, грубый слой коры используется как удобрение. Кожистые листья варятся в закрытых котлах, чтобы путем дистилляции извлечь из них коричное масло. Ну а ветви идут на топку печей. Но все это происходит после того, как выполнит главную работу «коричный мастер» Нимал.
С. Барсов
К неведомым берегам. Глеб Голубев
2. Чаемая земля
Утро, как по молитвам, выдалось чудесное. Солнце поднималось все выше, в его лучах растаяли последние облачка. «Сияние солнца» отметили даже в вахтенном журнале.
И все, столпившись у борта, смотрели на чаемую Землю Американскую. Высокие горы, скалистые обрывистые берега. Де высадишься, даже близко не подойдешь — повсюду торчат из воды отдельные скалы-отпрядыши, пенистые буруны выдают, что и под водой прячутся камни.
Скалы сплошь покрыты темным хвойным лесом. И нигде ни дымка, никаких признаков жилья. В самом деле заветная, вольная, райская страна!
— Как вы полагаете, господин профессор, — спросил капитан Делиля, — похожи эти места на те, что вы в бытность свою в Канаде видали?
Француз воздел руки и восторженно замычал, но сказать ничего не успел.
— Такие виды у нас и на Балтике есть, — насмешливо вставил Плаутин.
— Ну не скажи, Михаил Гаврилович, — вступился Дементьев. — Ах, красота какая! Надо бы окрестить этот берег, дать ему прозвание, Алексей Ильич.
— Успеется, — ответил капитан. — Надо сначала проведать как следует, материк это или остров какой большой.
— Пошлем бот? — спросил Чихачев. — Вроде вон залива подходящая. Пусть промерят, можно ли туда зайти, встать на якорь.
— Пожалуй, — кивнул Чириков и задумался: кого послать обследовать берег? Одного из молодых, — Дементьева или Елагина?
— Пошлем Трубицына, — сказал Чириков. — Пусть готовит бот. А матросов с ним человек семь-восемь, не боле. Кто пожелает.
Чириков строго-настрого приказал к берегу не приставать. Только осмотреть вход в залив, смерить глубину, какое дно, по возможности выяснить, сможет ли корабль зайти в бухту и стать там на якорь, укрывшись от ветров.
— Следи за сигналами, какие флагом подавать станем, — наказывал Трубицыну Чириков, свесившись через борт. — А ежели из пушки стрельнем, немедля возвращаться! Понял? И к берегу даже близко не подходить!
Гребцы дружно взмахнули веслами. Бот стал быстро удаляться.
Видели, как входил он в бухточку. Потом скрылся из глаз. Все, притихнув, ждали.
Прошел час, другой, третий.
Погода была все такой же солнечной, приветливой, тихой.
Чириков, ссутулясь, заложив за спину руки с подзорной трубой, ходил взад-вперед по палубе. Часто останавливался, смотрел в трубу на берег. Нахмурившись, начинал ходить снова.
В шесть часов он приказал поднять на мачте сигнал о возвращении и пилить из пушек. Эхо от скалистых берегов ответило целой канонадой.
Теперь минуты казались еще длиннее. Время словно остановилось.
И все обрадовались, оживились, облегченно зашумели, когда с фор-марса вахтенный крикнул:
— Идут! Ворочаются!
Шлюпка подошла к борту, когда солнце уже спустилось к самой воде. Трубицын торопливо поднялся по штормтрапу, доложил;
— Залива открытая, ваше высокоблагородие, защиты в ней от вестовых и зюйдовых ветров нет. Только с осту скалы прикрывают.
— А глубина?
— Мерили при входе в заливу, глубина живет подходящая — сорок сажен.
— На берегу что видели?
— На берегу лес растет большой — еловый, сосновый, вроде пихтовый.
— А людей не видели?
— Нет, пусто все. Ни людей, ни жилья неприметно.
Тут не выдержал и, нарушая субординацию, восторженно подал голос из шлюпки Иван Панов:
— Морских зверей много видели, господин капитан! Морских котов, бобров, сивучей. Лежат на камнях, греются. Не пуганные никем, как в раю, ваше высокоблагородие. Смотреть — душа радуется!
Все заулыбались. Если звери непуганые, значит, им тут привольно. Хорошая, видать, землица. И людей опасных поблизости, похоже, нету.
Все ждали, что скажет капитан. А он задумчиво смотрел на берег, уже начавший скрываться в вечерней дымке.
Ночь наступает. Бухта защиты от ветров не имеет. Решил Чириков не рисковать:
— Шлюпку на борт, крепить по-походному.
Подняли паруса и отошли на ночь подальше от берега.
И скоро все убедились, что опыт и предчувствие снова не подвели командира. К часу ночи ветер засвежел, а к утру уже разыгрался настоящий шторм. Хорошо, застал не у берега! Легли курсом на север и пошли на всех парусах...