Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год
Шрифт:
Еще в 1834 году писал путешественник о чичирдыге: «Пляска калмыков состоит не только в движении ног и рук, но, можно сказать, всех мускулов, потрясаемых каждым звуком музыки, словно электрическою силою». Я видела, как танцевали чичирдыг мастера из ансамбля народного творчества в Городовикове, и танец этот тоже был кибиткой. Движения рук словно восстанавливали дрожь жердей — «унйнов», которые в пути, в повозке сталкивались друг с другом. Память кочевья жила в каждом жесте, в каждом повороте танца.
В узоры расшитых «цегдегов» — верхней женской одежды — равномерными волнами вливается степь. Ломаная линия очерчивает контур кибитки. «Ночью шила, без очков, как мать моя шила, — рассказывала Деляш Учуровна Улядурова, глава танцевального
Калмыцкая вышивка нарядна. Красный цвет означает радость, белый — чистоту и невинность, голубой — небо, вечность, любовь, желтый — праведность; и в противовес этому насыщенному сиянию возникает черный, как бы подчеркивая яркость общего впечатления.
Нашитые блестки слагаются в узор на темных шапочках — «тамшах», отражаясь в сиянии темных узких глаз на смуглых лицах. «Конечно, не молодые мы, — говорила Деляш Учуровна, пока, запыхавшись, отдыхали от танца ее пожилые коллеги. — Только как бы там сердце не болело, дома сидеть плохо... Пока ноги ходят — буду сюда ходить». Вечная неусидчивость, как какая-то дополнительная молекула в крови, была в этом ответе.
Народное искусство — это, безусловно, передача традиции от поколения к поколению. На детях словно проверяется истинность традиции, и естественность восприятия и исполнения старой песни, танца — еще один показатель того, как важно сохранить культуру народа, культуру кибитки, сложившуюся в процессе преодоления пространства. Движение в пространстве, измерение своей жизни с помощью «дуна газр» — и сейчас основа понимания особенностей этой страны, где на один квадратный километр в среднем приходится 2,5 человека.
В полынной степи в Ульдючинах, что на полпути от Элисты к Городовикову, танцевали чичирдыг школьники. Они исполняли и старинные свадебные пляски, и танец чаш, который в своей завершенной чистоте движений стал для меня символом гостеприимства калмыцкого народа. Все же есть какая-то древняя и прочная связь между тем, как жил народ, и как танцевал... Танец для этих школьников был не только отдыхом, но, похоже, еще и своеобразным критерием верности ощущения своего тела в пространстве. Я глядела на девушек, вплывающих в журавлиный клин старинной медленной мелодии, слушала звуки домбры и вспоминала, что раньше подростки в Калмыкии считались достигшими совершеннолетия только тогда, когда могли участвовать в «няре» — молодежном гулянии, где знание танцев было обязательным.
В Ульдючинах мне сорвали белый неприметный цветок — «тахья тырц» — «белая душа». Он был так же трудно различим в травах, этот свет души степи, как труднонаходимы были на просторах Калмыкии люди, хранящие в себе память кибитки. Поэты и табунщики, мастера обработки кожи и певцы, танцоры и джангарчи — кажется, так много! Но надо было исколесить почти всю страну, чтобы из разных встреч сложился древний облик кибитки, вобравший в себя многовековую культуру народа. И каждая остановка в пути была встречей под шатром утерянного жилища. Словно след кочевых стоянок навечно впечатался в почву степи, где рождается все живое — от сайгака до поэтического слова.
Инна Клемент
Незаменимая тыква
Со стены комнаты улыбается большая круглая африканская маска. Обычно они свирепы на вид, ведь чаще всего их назначение — отпугивать злых духов. Эта маска улыбается всем своим круглым желтым выпуклым лицом, покрытым орнаментом
Все, кто впервые видит маску, обязательно спрашивают, из чего она сделана? Не глина, не кожа — это точно. Дерево?
В Африке растет много сортов этой огородной, бахчевой, как пишут в справочниках, культуры. Есть сорта, дающие вкусные, сладкие плоды их, естественно, употребляют в пищу. Но у некоторых видов тыквы мякоть горькая, есть ее нельзя. Зато если такую тыкву вычистить, выскоблить, вымыть и хорошенько просушить, то получится калебас.
Калебасы бывают большими и совсем крошечными, круглыми, овальными и длинными, похожими на гранату и на змею, проглотившую футбольный мяч. Тыкву можно разрезать пополам, и тогда в зависимости от ее формы будет калебас чаша или калебас, напоминающий пирогу. Если отрезать тыкве макушку, то калебас будет походить на шар или бутылку. Кстати, французское слово «калебас» в переводе как раз и означает «тыквенная бутылка». Африканцы в странах, где распространен французский язык перенесли это название почти на все изделия из тыквы.
Вне зависимости от формы калебасы легки, тонки, прочны, плотны и снаружи глянцевиты. Эти качества и обусловили самое разнообразное их использование.
Пожалуй без двух вещей невозможно представить жизни африканцев — без калебаса и без барабана. Но и тут калебас, если можно так выразиться, обскакал барабан, потому как из калебасов тамтамы делают, а вот из барабана воду пить никто не станет.
Самый простой тамтам делают из большой круглой тыквы. Ее вычищают через маленькое отверстие и сушат. Теперь, если ударить по ней костяшками пальцев, раздастся резкий, гулкий звук. Можно встретить и такой тамтам — в половину большого калебаса с водой бросают два-три маленьких пустых калебаса шарика. При ударе по ним деревянной палочкой получают трескучие щелчки. Ни один африканский оркестр не обойдется без трещоток — на небольшие, вроде пузатых бутылок калебасы натягивают нитки с ракушками каури. Другие погремушки и вовсе просты — калебас с сухим горохом. Так что ударные в африканском оркестре представлены деревянными и калебасными барабанами, погремушками и трещотками из калебасов, из металла делают лишь кастаньеты и стержни, по которым бьют медными палочками.
Калебасы прекрасно резонируют, и потому из них изготовляют детали музыкальных инструментов — ксилофонов, струнных инструментов, рожков, дудок. Иной рожок сделан из длинного, с перехватами калебаса, а порой калебас-резонатор прикрепляют к антилопьему или буйволиному рогу.
Но это все о музыке, о духовной пище. Что же касается пищи в прямом значении слова, то трудно представить, из чего бы африканцы ели и пили, если бы кто-то когда-то не изобрел калебас. Калебас — краеугольный камень африканской столовой и кухонной посуды. Его вот только на огонь поставить нельзя, но тут его заменяют глиняные горшки и металлические сковороды. А тазы и чаны, чаши и чашечки всевозможные миски, кувшины, бутыли делают из тыкв.
Деревянная ступа, пест и несколько калебасов — без них ни одна хозяйка не сможем приготовить из кукурузы, сорго, проса, ямса, маниоки «пат» — основу основ африканской кухни. Принцип таков — замочить зерна или коренья в калебасе, перетолочь их в ступе и снова высыпать в калебас с водой. Эту смесь надо отфильтровать и дать отстояться (опять же в калебасах) — полученный осадок и есть пат, беловатый, пресный, крутой кисель. Калебас здесь незаменим: тыквенная посуда не окисляется, не ржавеет, не имеет запаха, легка. Стоят калебасы дешевле глиняных горшков или эмалированных тазов. Едят пат тоже из калебасов: его всегда приправляют равными острыми соусами, и тут без тыквенной миски не обойтись.