Зигмунд Фрейд
Шрифт:
Перед смертью Фрейд уничтожил большую часть своих дневников, но далеко не все, объяснив родным: «Я не хочу, чтобы психоанализ воспринимался как порождение поврежденного разума». 23 сентября 1939 года, по совпадению — в Йом Кипур, Фрейд умирает, перенеся 32 операции, в возрасте 83 лет.
В 1986 году в Лондоне в просторном доме на Маресфилд Гардене, где Фрейд прожил последний год своей жизни, открыли его музей. Здесь же до 1982 года жила его дочь Анна. В течение более 40 лет после смерти ученого его библиотека, кабинет не претерпели никаких изменений, были сохранены в точности, какими и были при его жизни.
Известно, что спасенное от нацистов имущество Зигмунда Фрейда ему доставили в Лондон в 1938 году. В частности, из Вены были перевезены письменный стол, часть
Что касается его дневника, то, обнаруженный за месяц до открытия музея, он был вскоре издан при активном участии музейных сотрудников, в особенности научного директора Мишеля Молнэра, под названием «Дневник Фрейда 1929–1939 гг. Записи последнего десятилетия».
Однако, несмотря на эти многочисленные ссылки и упоминания, полностью дневник опубликован не был. И только в 1992 году — с подробными разъяснениями, комментариями, архивными материалами и фотографиями — этот уникальный исторический документ был впервые издан на английском языке. В «Дневнике» собраны важные исторические материалы о жизни и творчестве Фрейда, документы, сведения о его визитах и встречах, о людях, окружавших его, о семейных делах, о политических и культурных событиях, о смертях близких друзей и родственников, годовщинах, праздниках и, конечно, о его научной работе. «Дневник» отразил одну из многообразных и неожиданных сторон деятельности Фрейда, выступившего в роли историка и хроникера.
Приступая к своей последней хронике, Фрейд был еще ближе к смерти, чем во время войны. Ему исполнилось 73 года, и вероятность смерти от прогрессирующего рака челюсти или же от сердечного приступа была весьма велика. После установления точного диагноза Фрейд должен был прожить, по уверению врачей, не многим более пяти лет, однако благодаря своей неистребимой воле к жизни прожил гораздо больше.
Читая последний дневник, можно выделить ряд важных аспектов жизни и деятельности Фрейда в период с 1929 по 1939 год. В нем отражены политические и культурные события, творческая и издательская деятельность ученого, пополнение его коллекции, болезни, визиты, семейные празднества, всякого рода домашние дела, смерть близких людей… Например, в октябре 1935 года он записывает: «Начало войны в Абиссинии», «Великий канон» (новая статуэтка в его коллекции древностей), «Тонкости ошибочных действий», «Операция Пихлера» (Ганс Пихлер, 1877–1949, известный австрийский хирург, специалист в области челюстно-лицевой хирургии, неоднократно оперировал Фрейда), «Торнтон Уайлдер» (американский писатель, вел с Фрейдом дискуссию по проблемам литературы и психоанализа), «Матильде 48 лет» (старшая дочь Фрейда).
Часто запись в дневнике — лишь одно слово, но сколько за ним!.. Так, в понедельник 28 октября 1935 года он записал: «Автобиография» — в этот день в США был издан новый, дополненный и переработанный вариант известной работы ученого под таким заголовком. Или запись от 7 декабря 1938 года: «Радиопередача». В этот день по просьбе Британской радиовещательной корпорации Фрейд выступил по радио с краткой речью, в которой подвел итоги своей творческой жизни и карьеры. Незадолго до этого он мучительно перенес свою последнюю операцию и был очень болен. И все же, несмотря на непрекращающиеся сильные боли, его приглушенный голос звучал четко и энергично: «Я начал свою профессиональную деятельность как невролог, стремясь принести облегчение своим нервнобольным. Под влиянием моего бывшего друга и в результате собственных усилий я открыл ряд новых фактов о бессознательном в психической жизни, о роли инстинктивных влечений и так далее. Из этих открытий выросла новая наука — психоанализ и новый метод лечения неврозов.
За это я тяжело заплатил. Люди отвратительным образом не верили в мои факты и в мои теории. Сопротивление было сильным и неумолимым. В конце концов я добился успеха у своих последователей и создал Международную психоаналитическую ассоциацию. Но борьба еще не закончилась…»
Особое внимание в дневнике привлекает ряд узловых тем, постоянно занимающих Фрейда, в первую очередь — наступление
Одну из улиц Фрейбурга (ныне Пршибор) назвали Фрейдова, а на доме кузнеца повесили табличку. При этом событии присутствовала дочь Фрейда Анна и прочитала небольшой толпе его послание: «В глубине моей души все еще живет счастливый фрейбургский мальчишка». В 1996 году газета «Jerusalem Post» сообщала, что теперь в этом здании находится массажный салон. Заголовок звучал так: «Место рождения Фрейда предлагает другой вид терапии».
Нам осталось бросить обобщающий взгляд на человека и на его учение, которое перевернуло наше самосознание сто лет назад. В СССР в 1920-х годах работы Фрейда переводили и издавали. Затем, когда сталинизм набрал силу, Фрейд стал персоной нон грата. Хрущев реабилитировал многих, но не отца психоанализа. Вплоть до эпохи перестройки 1980-х годов Фрейд продолжал оставаться вне Советского Союза. Соответственно, этот запретный плод превратился в своего рода культ, и ротапринтные копии его работ 1920-х годов на серой бумаге переходили из рук в руки тайно наравне с книгами Солженицына. Каждая наука приходит в конце концов к мифу в самом высоком значении этого слова. К нему же приходит всякое искусство, любое порождение культуры. Можно сказать, что Фрейд — творец совершенно новой мифологии, и, как всякое биение жизни, это внушало немалые надежды. Недаром он был удостоен национальной литературной премии за свои труды. Недаром его неотступный поиск истины, его смелость, его открытия и его заблуждения, одним словом, его гений, хотим мы этого или нет, перевернул мир, проложил новую дорогу и сказал душе неизмеримо важные слова — о ней самой.
Как внимательно вчитывались в неясные копии фрейдовских книг советские врачи и психологи! О сексе пишет — почти уголовное дело. Главным во фрейдизме, вопреки распространенному стереотипу, является отнюдь не сексуальность, а то, что колоссальная часть нашей личности, нашего внутреннего мира скрыта от нас и управляет той частью, которая нам кажется «повседневной», и мы не знаем себя. Психоанализ, в отличие от поздних течений вроде гештальт-психологии, не дает возможности для личностной трансформации, для того, чтобы человек сам изменил себя, но может быть великолепным импульсом к самопознанию.
Психоанализ начался с открытия метода свободных ассоциаций. От пациента не требовалось ничего, кроме денег («Успех анализа зависит в первую очередь от того, насколько больной в него верит. А поверить проще, когда платишь врачу существенные деньги», — рассуждал Фрейд) и потока болтовни, в которой рано или поздно проявлялись мотивы забытых событий, когда-то травмировавших психику. Пациента полагалось уложить на кушетку и сесть у него в головах — эту диспозицию вместо прежней «глаза в глаза» Фрейд ввел после того, как одна дама в процессе лечения взялась выделывать всякие непристойности, желая соблазнить его.
Феноменально влияние, которое теории Фрейда оказали на психологию, литературу, философию. Недаром его неотступный поиск истины перевернул мир, так близко подобравшись к устройству человеческой души. Даже его ошибки дали начало новым научным направлениям, а его личная история — новым мифам. В великолепном цикле работ «Художник и фантазирование» Фрейд оговаривается, что механизм воздействия художника на читателя — «его сокровеннейшая тайна». Будучи высокообразованным человеком, любителем разного рода искусств, Фрейд с упоением анализирует воздействие творчества на душу и пытается разгадать его неисчислимые загадки. Все это похоже на захватывающий детектив, но все же везде чувствуется нежное уважение к тайне, страстное желание не препарировать труп, а побродить по таинственным коридорам сокровищницы духа. В исследователе, строгом ученом живет страстный, увлекающийся и одаренный поэт.