Зигмунд Фрейд
Шрифт:
Как Коперник увидел свой труд о Солнечной системе на смертном одре, так и Фрейд взял в руки свою последнюю книгу уже под самый занавес жизни. «Моисей и монотеизм» появился на немецком языке в Амстердаме в марте 1939 года, и в день получения авторских экземпляров Фрейд написал Гансу Захсу: «Моисей» сегодня появился здесь в двух экземплярах. Мне кажется, это достойный уход». Однако Цвейгу (в числе самых немногих) он признавался и в другом, видимо, сожалея, что опубликовал книгу в столь ужасное для еврейства время: «Именно теперь, когда у них все отнято, мне довелось отнять у них самого великого их человека. Лишить народ человека, которым он гордится как величайшим из своих сынов, не является делом, предпринимаемым с
«Когда мы слышим, что Моисей сделал свой народ священным, когда ввел обычай обрезания, то теперь нам понятно глубокое значение этого утверждения. Обрезание выступает как символическая замена кастрации, которой первоначальный отец однажды подверг своих сыновей в период расцвета своей абсолютной власти, и каждый, кто принимал этот символ, показывал тем самым, что готов подчиниться воле отца, даже если это вынуждало его к самому мучительному для него жертвоприношению.
Возможно, сама идея, что человек Моисей мог быть кем-то другим, а не евреем, казалась им слишком чудовищной. Однако, как бы там ни было, признание того, что имя Моисей — египетское, не рассматривалось в качестве достаточно убедительного доказательства его происхождения, и никаких дальнейших выводов из этого сделано не было. Если вопрос национальности этого великого человека считать важным, то было бы желательно привлечь к рассмотрению свежий материал, который помог бы ответить на него».
Фрейд, вероятно, видел в себе черты современного Моисея. Он был не уверен в своих национальных чувствах и искал утешения в переписывании истории и исследовании своего собственного бессознательного.
«Возможно, наше исследование смогло пролить немного света на вопрос, каким образом еврейский народ приобрел свои специфические черты. В меньшей степени была раскрыта проблема, каким образом евреям удалось сохранить свою индивидуальность до настоящего времени. Но исчерпывающих ответов на такие загадки, по совести говоря, не следует ни требовать, ни ожидать. Все, что я могу предложить, — это определенный вклад, который следует оценивать, учитывая ограничения, о которых я упомянул в самом начале…»
Бытующие представления о «пришлости» еврейского народа Фрейд считал несостоятельными, поскольку во многих странах, где существует антисемитизм, евреи принадлежат к исконным древнейшим слоям населения. Например, в ставший впоследствии немецким город Кельн евреи переселились вместе с римлянами, и это произошло до того, как он был захвачен германцами. Одной из причин антисемитизма Фрейд считал именно то, что евреи живут среди других народов в меньшинстве, к тому же отличаются от своих «народов-хозяев» и «упорствуют перед лицом любого гнета». Более глубокие причины антисемитизма коренятся, с его точки зрения, в бессознательных структурах массовой психологии людей. Среди них он выделял и ревность к народу, выдающему себя за любимое дитя Бога-Отца.
Фрейд не сводил свое понимание причин антисемитизма к одному страху перед обрядом обрезания, символизирующим кастрацию, как иногда писали, а выделял целый ряд других факторов, приведших к гонениям на евреев. Одни из них обусловлены самим ходом истории и не требуют, по его мнению, каких-либо толкований. Другие, напротив, коренятся в тайных глубинах человеческой психики и требуют истолкования именно с помощью психоанализа.
Одну из важнейших причин антисемитизма основатель психоанализа усматривал в том, что народы, ненавидящие евреев, лишь в относительно поздние исторические эпохи стали христианами. Причем часто их заставляли силой исповедовать христианскую религию.
Такой подход к пониманию причин антисемитизма созвучен идеям, выдвигаемым в свое время Н. Бердяевым. Он писал о поистине поразительном легкомыслии христиан-антисемитов: ведь христианство по своим истокам есть именно еврейская религия мессиански-пророческого типа.
Фрейд очень резко реагировал по поводу каждого отдельного случая неприязни к евреям. Уже в начале его дневника, 7 ноября 1929 года, сделана запись: «Антисемитские погромы». В этот день пронацистски настроенные студенты сорвали лекцию в Венском анатомическом институте, которую должен был читать профессор Юлиус Тандлер, еврей. Выйдя из института, они стали бесчинствовать на улице и в других зданиях, устроив там настоящее побоище. Теоретически Фрейд мог бы уехать в Палестину, как это сделал Цвейг, но он за другом не последовал. С Палестиной и сионизмом его мало что связывало, хотя с 1925 года он и был одним из попечителей Еврейского университета в Иерусалиме. Известны также его связи с еврейской организацией «Бней Брит».
В кабинете у доктора Фрейда.
— Доктор, мой сын — просто садист какой-то: пинает животных ногами, подставляет подножки пожилым людям, отрывает у бабочек крылышки и смеется!
— А сколько ему лет?
— 4 года.
— В таком случае, ничего страшного нет, это скоро пройдет, и он вырастет добрым и вежливым человеком.
— Доктор, вы меня успокоили, большое вам спасибо.
— Не за что, фрау Гитлер…
Третий и последний период — с 1927 по 1939 год — отличаются сложностью и противоречивостью исторических событий. Фрейд — уже старик. Прогрессирует его болезнь. Когда на 75-летие в 1931 году Фрейд получил в подарок от своей ученицы Мари Бонапарт (она происходила из рода Люсьена, брата Наполеона, и была замужем за греческим принцем Георгом) драгоценную античную вазу, он написал в благодарственном послании: «Надеюсь, я заберу это чудо с собой в могилу». Так и случилось. По завещанию Фрейда его прах был помещен в эту самую вазу.
В 1933 году книги Фрейда в числе прочих «неправильных» были сожжены в теперь уже нацистском Берлине «за растлевающую переоценку сексуальной жизни и попрание достоинства человеческой души». Фрейд по этому поводу заметил: «Каков прогресс! В средние века сожгли бы меня самого, а сейчас удовольствуются только книгами». Его куда больше расстроило тогда отступничество Юнга. Живя в нацистской Германии, тот был вынужден умолять власти отделить немецкий психоанализ от еврейского и ограничиться разгромом последнего.
1936 год, весна. В Германии правит Гитлер. Италия начинает агрессию в Абиссинии. В Испании пока еще не стреляют, а во Франции демократы даже победили на выборах. Австрия еще пытается ценой унизительных уступок Германии сохранить свою государственную самостоятельность. Зигмунду Фрейду восемьдесят лет. Его юбилей отмечается самым основательным образом. Перед торжественным вечером Томас Манн вручает Фрейду, кроме текста своего доклада, папку с приветственным адресом, под которым стоят подписи Ромена Роллана, Герберта Уэллса, Вирджинии Вулф, Стефана Цвейга и многих других писателей и ученых. Вечер проходит в переполненном зале Венского Концертхауса. Докладчика провожают овацией. Затем следует юбилейный банкет в гостинице «Империал».