Зимнее солнце
Шрифт:
— И чем же тебе лекверы-то не угодили? — неожиданно весело фыркнул советник, — Кажется, мы не такие уж плохие, а?
— Да нет. Но иногда мне кажется, что настолько отличаетесь от людей, что между нами ничего общего быть не может. А сейчас вот пришла к выводу, что все совсем не так. Поэтому и говорю это. Ты очень хороший и добрый, несмотря на то, что похож на человека. Так, наверное, будет вернее сказано…
— Ты не любишь людей? — теперь уже окончательно запутавшись в моих пояснениях, попытался докопаться
— Люблю… Просто я себя ненавижу. Потому что и я на всех них похожа.
— И что же тебе так не нравиться в себе?
— Люди очень любят давать обещания, клясться. А самое главное, уверять самих себя, что сдержат слово. Викант, я когда-то обещала одному человеку кое-что… потом клялась тебе, что не переменю своего мнения. И что из этого вышло? Я боюсь, что когда-нибудь предам сама себя. Мы не умеем держать слово, а самое главное, мы не умеем вовремя остановиться, чтобы его не давать.
— А может, Лида, иногда стоит отказаться от своих обещаний? — испытующе глядя на меня, спросил Викант. Я пожала плечами:
— Все возможно. Но, кажется, к нам уже спешат. Видимо, тебе придется позже рассказать мне о деталях нашей помолвки.
— Лида, спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я счастлив, — леквер все-таки исхитрился чмокнуть меня в щеку прежде чем снаружи раздался басок капитана:
— Кончайте свидание! Мы уже у самых ворот столицы.
Советник с сожалением вздохнул:
— Значит, до встречи?
— До встречи.
Викант еще раз улыбнулся, буквально выпрыгивая из фургона на ходу. Сейчас же к моей временной темнице подбежали двое лекверов, сдергивая брезентовый полог, и осторожно меняя его на железную решетку, больше похожую на произведение искусства, чем на средство удержания опасной преступницы. Правда, железо в ней было каким-то странным. Медленно подойдя, я уже было протянула ладонь, чтобы пощупать необыкновенную по красоте кованую лиану, но меня удержал от этого возглас Уварса:
— Лида, не стоит этого делать, если не хотите обратиться в кучу пепла.
— Слушайте, а можно без этих ваших штучек? — отдергивая связанные руки, рявкнула я.
— К сожалению, таково правило, голубушка моя. Сами понимаете…
Мне осталось только скрипнуть зубами. Я-то понимала, но только легче от этого не становилось.
Сотворитель уже собирался преодолеть последний порожек громадной лестницы, ведущей во внутренние дворы Дома, когда сзади раздался знакомый до боли в зубах голосок Всевидящей:
— Дэрлиан, куда же вы собрались? — девушка изящно, несмотря на весь свой громадный рост и весьма мощную комплекцию, спустилась следом. Вместо привычного брючного костюма с многочисленными украшениями на ней красовалось простого кроя платье с длинной, волочащейся за ногами, юбкой, — Конечно, мнение обыкновенной
Мужчина так и остался стоять с поднятой ногой, лишь спустя несколько секунд опустив ее на мраморную поверхность ступеньки. Азули, как всегда, сумела расстроить его планы, не сказав при этом ни одного неправильного слова. Эта узнающая, кажется вообще, никогда не совершала ни одного просчета. Сотворитель усилием воли попытался придать своему лицу как можно более дружелюбное выражение, прежде чем повернуться к девушке:
— Действительно, Азули, ваше мнение меня не слишком волнует. Надеюсь, вы не обижаетесь на своего бестактного начальника. Однако мне надо торопиться, — завидев подъезжающий к крыльцу экипаж, который тащили целых три птицы, поспешил откланяться он.
— Конечно, Дэрлиан, — обворожительно улыбаясь, узнающая приблизилась к лекверу еще на один шаг, — Вы как всегда правы.
— В таком случае, я поехал.
— Вы думаете, что спасете эту девку своим появлением? — неожиданно резко продолжила Всевидящая, — Зря, Сотворитель. Я видела ее, понимаете?
— Видела? — несмотря на почти ласковый тон, мужчина уловил угрожающие нотки. Он хорошо знал и эту улыбку, и этот гипнотизирующий прищур. И Азули в который раз остановила его, причем, в прямом смысле этого слова, — что ты видела?
— Ее. Мертвой, — выделяя каждое слово, произнесла андерета, — Она не выживет в нашем мире, Дэрлиан. Так что, боюсь, ваши усилия будут напрасными, мой господин. Я понимаю, что вы всегда хорошо относились ко всем иноземцам, и даже негласно поддержали эльфийский бунт, за что все узнающие будут вам благодарны до скончания веков. Однако сегодня вы лишь потратите время зря. Конечно, если вам хочется присутствовать на суде, дабы удовлетворить свое любопытство, это ваше право. Но думаю, что проведение сего мероприятия не стоит перекладывать на ваши плечи. Будет ли вам угодно, чтобы я лично занялась делом этой человеческой женщины?
Сотворитель молча кивнул, едва удерживая себя оттого, чтобы как следует не оттаскать Всевидящую за длинные локоны. Каждая фраза, словно болотная кочка, скрывала под собой галлоны гнилой воды. Посему вместо сказанных слов, давно натренированный на таких вот "светских" беседах, леквер слышал несказанные. И их значение не понравилось ему еще больше.
— Хорошо, Азули. Назначаю тебя представителем Сотворителя в столице на срок, в течение которого совет примет окончательное решение о деле Лиды. Все документы ты найдешь в своем кабинете. И, пожалуйста, не задерживайся в Доме, лучше появиться в Ревет-Завер заранее.