Зимний двор
Шрифт:
— Я… Мне нужно идти, — сказала она, подняв связанные руки и указывая большим пальцем через плечо.
Синджин смотрел на неё со смертоносной улыбкой на устах и следил за её отходом, пока Айслин не взвизгнула, когда ледяной край палатки коснулся спины. Он схватил её за талию, притянув к себе, отчего жар окутал её тело.
— Скажи своё имя, живо, — потребовал Синджин.
— Элин, — пробормотала она, положив руки ему на грудь.
— Элин, — повторил он, прежде чем толкнуть на кровать, которая оказалась на удивление мягкой. Цепи утянули её бы вниз, поэтому она вздохнула с облегчением, обнаружив кровать такой. — Я тебе не верю. Можешь не говорить имя и хранить свои секреты, но будешь питаться. Нам ещё многое предстоит
— Я не питаюсь через секс, — пробормотала она, с наслаждением осматривая идеальный пресс, который, казалось, дрожал от силы, когда Синджин опустился коленями на кровать, уставившись на неё.
— Ты просто ещё не пробовала, — грубо заметил он.
Прежде чем Айслин поняла, что он задумал, Синджин закинул её связанные руки себе на шею, прижимая к себе. Его одежда исчезла, а толстый член уютно устроился между её складками. Его глаза засияли, когда он поднял руки, массируя ноющую грудь Айслин, пока покачивал бёдрами. Она не могла отвести от него взгляда, захваченная гипнотизирующим взглядом.
Синджин сдавил одно полушарие, сдерживая рычание, которое зародилось глубоко в груди. Он хотел приподнять сладкие бёдра и вонзить пульсирующий член в сладкий жар, но не такой ублюдок, как его отец.
Её полные груди просили, чтобы их целовали, но он не делал того, что хотел. Вместо этого потёрся телом об её, опустив руки на бёдра, чтобы дать трению нарастать между ними. Она открыла рот, и он с яростью скользнул внутрь языком, сплетаясь с её. Тело предало её и приняло то, что он предлагал, хотя сейчас между ними лишь обоюдное усилие не голодать после железа, которое истощило.
С её губ срывались приглушённые крики, пока она сама брыкалась, беря контроль, чтобы довести своё тело до точки невозврата. Он обхватил её задницу и приподнял, чтобы с каждым толчком, с каждым поворотом бёдер задевать точку удовольствия. Глаза женщины наполнились вожделением, светясь серебристо-голубым светом от голода.
Айслин сходила с ума, пока тело гудело от энергии из-за трения о шелковистую длину. Словно кто-то другой контролировал её, заставляя тело восполнять потерянное любыми доступными средствами. Спираль внутри живота разматывалась, и Айслин стремилась к пику удовольствия. Его рычание только усилило эту потребность. А то, как он стискивал её плоть, поражало.
Огонь обжёг плоть, и Айслин попыталась отпрянуть. Синджин ухмыльнулся, скользнув пальцами по её бокам в нежнейшем прикосновении, от которого жар стал сильнее. Он обжигал, но не причинял боли, будто Синджин лил на её тело воск, только это было его прикосновение.
— Прошу, — жалобно протянула она, не зная, что именно хотела. Айслин чувствовала что-то глубоко внутри — пустоту, которая умоляла заполнить себя.
— О чём просишь? — прорычал он, поднимая ей, пока не оказался у входа, готовый погрузиться внутрь и заявить права.
— Прошу, иди нахрен, — хрипло произнесла она.
— Что? — переспросил он, будто не расслышал её.
— Мне больно, — призналась она.
Он ухмыльнулся, опустил её на кровать и накрыл собой. Эта женщина одновременно хрупка и крепка, а огонь в её глазах, взывал к джинну, умоляя заявить права на неё. Синджин отвёл взгляд и задрал ногу плутовки, обнажая плоть. Затем скользнул двумя пальцами внутрь её жара, чтобы заполнить сладкую плоть, которая жадно сжала его. От женщины пахло лесными ягодами и свежевыпавшим снегом. Её стон оказался настолько громким, что можно
Она вознесла молитву Богине, будто могла быть спасена. Как будто он позволил бы кому-нибудь спасти её от него сейчас, пока не насытился ею. Синджин отстранился, сняв цепь со своей шеи, и посмотрел на женщину.
— Тебя никогда не трахали, да? — спросил он, скользя взглядом по набухшим складкам и блестящему от пота телу.
— Н… нет, — призналась она.
— Думаю, это первая правда от тебя.
— Исправь это, — прорычала она.
— Исправить наличие девственности? — спросил он, раздвигая её ноги и упиваясь видом розовой плоти и светлыми завитками, которые не скрывали её возбуждения.
— Нет! Она мне нужна, — закричала она, пытаясь прикрыть лоно связанными руками.
Он тихо рассмеялся и опустился к её естеству, обдувая горячим дыханием. Она вскрикнула и дёрнулась, когда он поднял руки и схватил её ладони, которые прижал к её животу, опустив рот на сердцевину. Она подняла голову, в ужасе смотря на него.
Айслин дёрнула бёдрами, открыв рубиново-красные губы, когда он глубоко проник языком в лоно и задел зубами нежную плоть. Под взглядом Айслин он ртом доставлял ей удовольствие. Она теряла самообладание. Его рот — рай, а ощущения от языка заставляли молча умолять о большем. Она утонула в сияющих глазах Синджина, и была бессильна сделать что-то, кроме как ждать, когда острое и жестокое удовольствие поглотит её.
Он переместил одну руку с её живота, чтобы скользнуть в сердцевину, где только что был язык, и Айслин вскрикнула. От ощущения проснулась боль желания быть наполненной. Синджин втянул в рот клитор, и Айслин вскрикнула, перешагивая через край. Её тело переживало сильную волну спазмов, а из лёгких вырвался всхлип. Оргазм оказался сильным, потрясающим и катастрофическим, и она хотела, чтобы он никогда не заканчивался.
Синджин наблюдал, как она кончает, и яйца болезненно заныли. Ублюдок воспользовался бы её удовольствием и заявил бы, что владеет её сладким естеством, но он встречал множество женщин, подвергавшихся насилию со стороны его отца, и знал, где остановиться. Так что поднялся на колени и скользнул членом сквозь её возбуждение. Затем начал ласкать себя одной рукой, а другой схватил её за волосы, чтобы поднять и увидеть, что она кормится. Её тело дрожало, пока волны удовольствия отступали.
Айслин бессвязно бормотала, пытаясь стряхнуть удовольствие, которое он ей доставил. Она посмотрела на член, который он с отчаянием сжимал, и убрала его руку, но что Синджин зарычал.
— Единственный способ накормить тебя — если я тоже кончу, — отрезал он.
Закусив губу, она уставилась на член, а затем обхватила ствол крошечной ручкой и с удивлением медленно начала повторять его действия. Синджин зарычал, из-за чего она подняла на него глаза, испугавшись, что делает что-то неправильно. Он закрыл глаза и напрягся. Айслин нахмурилась. Затем наклонилась, не обращая внимания на то, что цепи сдавили запястья, и лизнула гладкий кончик. Синджин ахнул, и она посмотрела на него с неуверенностью. Когда он ничего не сказал, она снова высунула язык, чтобы погладить налитую головку, а затем обхватила её губами и ощутила солёный вкус его возбуждения. Она убрала руку и вобрала член целиком в рот, затем сглотнула и отстранилась, вытирая руками слюну.