Зимняя королева
Шрифт:
И весь холод, ветер и гонимые им облака затихли вокруг этого одного человека.
— Энтон! — крикнула одна из леди, аплодируя. — Ты изумителен!
Мужчина на льду изящно поклонился и расслабленно, зигзагом покатил к берегу.
— Да, да. Энтон у нас изумительный, — согласился господин у костра, с низким голосом, с каким-то славянским акцентом. — Изумительный павлин, который обязательно должен продемонстрировать перед леди свои цветастые перья.
Катавшийся на коньках в центре пруда мужчина расхохотался, подъезжая к заснеженному
— Уверен, что я расслышал в твоем голосе зависть, Иоганн. — Глубокий голос Энтона был окрашен мелодичным северным акцентом. Он даже не запыхался от своих выкрутасов на льду.
Иоганн саркастически фыркнул:
— Завидовать вашему обезьяньему кривлянию на коньках?! Не сказал бы.
— О! Уверена, Энтон искусен не только в катании на коньках, — проворковала высокая и поразительно красивая, с черными волосами, леди. Она наполнила вином кубок и, колыхая роскошными бархатными юбками, поднесла его Энтону. — Не так ли?!
— В Стокгольме джентльмены никогда не возражают дамам, леди Эссекс, — ответил тот, поднимаясь с бревна, чтобы принять предложенный ему кубок, и улыбаясь ей поверх золоченого ободка.
— А что еще делают в Стокгольме? — спросила она с кокетливыми нотками в голосе.
Энтон рассмеялся и сделал большой глоток вина. Он повернулся, и Розамунда вынуждена была признать, что он, в самом деле, красив. Вовсе не павлин, очень уж простой костюм на нем и нет сверкающих драгоценностей, только жемчужина в ухе! И хотя совсем не такой, как Ричард, — тот светловолосый, румяный, мускулистый англичанин, — но, бесспорно, красив.
Ростом он был выше среднего, худощавый, черные как вороново крыло волосы обрамляли его лицо с высокими, резко очерченными скулами и сверкающими черными глазами. И в глазах этих отразилось изумление, когда он увидел Розамунду. Он вернул пустой кубок леди и решительно направился к ней. Розамунда хотела скрыться в деревьях, но ноги ее будто примерзли к земле. Она не могла ни пошевелиться, ни даже отвести от него взгляда.
— Так, так, — улыбнулся он уголками чувственного рта. — Кто это тут у нас?!
В полном смятении, чувствуя себя дурочкой, Розамунда, наконец, развернулась и побежала к своему экипажу, а изумленный смех Энтона летел за ней.
Глава 2
— Почти приехали, леди Розамунда, — крикнул капитан гвардейцев. — Впереди городские ворота!
Розамунда медленно вынырнула из полного оцепенения в смутное, полусонное состояние, в которое ее загнали холод, усталость и… мысли о таинственном Энтоне — черноволосом красавце, грациозно вращавшемся на льду пруда. Она его видела или он ей только пригрезился?!
Она раздвинула занавески кареты и всмотрелась в серый день. Пока она дремала да корила себя, они оставили позади сельскую местность и въехали в совершенно новый мир,
Розамунда не была в Лондоне с детства. Ее родители предпочитали свое графство, а в тех редких случаях, когда отец должен был появиться при дворе, он ездил туда один. Но естественно, воспитывалась она в духе космополитического двора королевы Елизаветы и всего того, что касалось манер, танцев, светской беседы и музыки.
После уединенных аллей и рощ все, что она видела сейчас в Лондоне, было поразительно, и Розамунда зачарованно смотрела вокруг.
Они медленно продвигались по узким улочкам. Неяркий свет становился еще тусклее из-за высоких, стоящих вплотную зданий. Остроконечные крыши почти смыкались высоко над улочками. Окна магазинов в нижних этажах были открыты, а их прилавки завалены прекрасными товарами: лентами, перчатками, золотыми и серебряными украшениями, книгами в прекрасных кожаных переплетах, которые манили ее больше всего.
И запах! Розамунда прятала нос в меховой подкладке своего плаща. Сточная канава, тянувшаяся посреди улицы, почти замерзла, но оставались ядовитые испарения гнилых овощей, лошадиного помета, помойных ведер, которые выплескивали прямо из открытых окон. И все это смешивалось с ароматом жареного мяса, подслащенных орешков, сидра и печного дыма. Все толкались, прокладывая себе путь, торопясь по делам, скользя на булыжниках и замерзшей грязи. Путники слишком устали или замерзли, чтобы раздражаться на стайки нищих. Несколько оборванцев прильнули к карете Розамунды, но ее охрана отогнала их.
— Прочь, рвань! — прорычал капитан. — Леди из свиты королевы!
«Из свиты королевы… — улыбнулась про себя Розамунда, — а таращит глаза по сторонам, как молочница». Она плюхнулась назад на подушки, сразу же вспомнив, зачем она здесь. Уайтхолл приближался.
Она достала из расшитой дорожной сумки зеркальце. То, что она в нем увидела, вызвало в ней смятение. Ее волосы, прекрасные серебристые, почти платиновые локоны, которые никогда не хотели укладываться в прическу, выбились из-под сетки для волос.
Ее щеки были ярко-красными от мороза, а вокруг голубых глаз пролегли темные круги от многих бессонных ночей. Она выглядела как дикарка из леса, а не как утонченная леди!
— Да, тщетны надежды моих родителей, что я найду себе достойную пару при дворе, — пробормотала она, поправляя волосы. Она надела поверх сетки для волос бархатную шляпку с перьями, разгладила перчатки на руках.
Приведя себя в порядок, насколько было возможно, она снова выглянула наружу. Они наконец-то выехали к дворцу на Уайтхолл.