Зимняя королева
Шрифт:
— Правда?! — Розамунда оглянулась через плечо, но темная фигура уже скрылась. Выходит, сейчас она видела небезызвестного Роберта Дадли, самого влиятельного при дворе королевы Елизаветы. И явно чем-то недовольного.
— Он — прекрасный джентльмен, но в последнее время на него свалилось столько неприятностей!
— Это так, — согласилась Розамунда. Она бы подумала, что он переживает недавнюю, довольно странную смерть своей жены. — Это из-за…
— Скоро вы все услышите, я уверена, — строго прервала ее миссис Перри. — Идемте.
Розамунда последовала за ней через
И напряженные нервы Розамунды, расслабившиеся было от любопытства при виде сокровищ и самого лорда Лестера, снова натянулись струной. Она вцепилась в край своего мехового плаща и молилась, чтобы не упасть в обморок.
Спальня королевы была небольшой и сумрачной, всего с одним сводчатым окном, завешанным красной бархатной портьерой. В камине горели дрова, потрескивая и отбрасывая вокруг красно-оранжевые отблески. В спальне доминировала кровать, резное сооружение с витиеватой инкрустацией из экзотических пород дерева, установленное на помосте, с горой бархатных и атласных подушек и стеганых одеял. Балдахин из черного бархата и парчи был раскрыт, и занавеси закреплены толстыми золочеными шнурами. У окна — туалетный столик, заставленный бутылочками и баночками из прекрасного венецианского стекла, а за ними — лакированная шкатулка. Беспорядочно располагались несколько стульев, на которых сидели леди в черных, белых, золотых и зеленых атласных и бархатных платьях. Они спокойно шили что-то или читали, но все заинтересованно подняли глаза, когда вошла Розамунда.
У окна за маленькой конторкой что-то писала сама королева Елизавета! Сейчас, в тридцать один год и свой шестой год правления Англией, она была молода и привлекательна! Ее золотисто-рыжие волосы, зашпиленные и убранные под чепец из красного бархата, украшенного жемчугом, сияли, как солнце, в сумрачном свете. Она выглядела совсем как на портрете: бледная кожа, острый подбородок… Уголки ее рта — бутона розы — опускались вниз. Но портреты, холодные и отдаленные, не могли передать ауру высочайшей энергии, которая окутывала ее, как яркая пылающая мантия. Они не могли передать способности ее темных глаз видеть насквозь, точно таких же темных глаз, какие улыбались с портрета Анны Болейн, который висел прямо над кроватью королевы.
Королева Елизавета подняла глаза.
— Должно быть, леди Розамунда? — произнесла она мягким глубоким властным голосом. — Мы ждали вас.
— Ваше величество! — выдохнула Розамунда, делая глубокий реверанс. К ее великому облегчению, и слова, и поклон получились безупречными. — Мои родители посылают вам свой глубочайший поклон. Для всех нас величайшая честь служить вам!
Елизавета кивнула, медленно поднялась. На ней были тяжелое платье и свободная мантия, малиновая с золотом. День был холодным, и обрамленный мехом воротничок был
— Мы рады видеть вас при дворе, леди Розамунда, — произнесла королева, внимательно рассматривая ее. — Мы надеемся, вам не терпится помочь нам повеселиться.
Розамунде было не до веселья, но сейчас, под твердым взглядом королевы, она согласилась бы с чем угодно.
— Конечно, ваше величество.
— Вот и славно, — произнесла королева. — Моя дорогая Кэт Эшли нездорова и, кажется, все больше и больше живет воспоминаниями о былом. Я хочу напомнить ей о веселье на праздниках в дни ее юности.
— Я надеюсь, что смогу быть полезной, ваше величество.
— Уверена, что сможете. — Королева отпустила ее руку и вернулась к своей конторке. — Скажите, леди Розамунда, вы хотите замуж? Вы и вправду прехорошенькая… И юная. Вы приехали к моему двору, чтобы подыскать себе красивого супруга?!
— Нет, ваше величество, я приехала сюда не за мужем, — искренне ответила она.
— Более чем рада слышать это, — отозвалась королева Елизавета, положив изящные руки поверх бумаг. — Мне нужны абсолютная преданность и честность. В противном случае возникнут неприятные последствия, которые прочувствовала моя своенравная кузина Катерина.
Розамунда тяжело сглотнула, вспомнив слухи, дошедшие даже до их замка, о Катерине Грей, тайно вышедшей замуж за лорда Хартфорда. Бедняжке пришлось рожать ребенка в Тауэре. Закончить так же Розамунда определенно не хотела!
— Я хочу служить только вашему величеству, — совершенно искренне ответила она.
— И будете! Начиная прямо с этого вечера. У нас намечается званый обед в честь шведской депутации, и вы будете в нашей свите.
— Званый обед?! Сегодня?! — Розамунда снова сделала реверанс. — Да, ваше величество.
Елизавета, наконец, отвела от Розамунды испытующий взгляд и вернулась к своему письму.
— Вам надо отдохнуть. Мисс Перси, одна из наших фрейлин, покажет вам вашу комнату.
К Розамунде быстро подошла леди, невысокая милая бойкая брюнетка в белом шелке и черной бархатной мантии без рукавов.
Розамунда сделала реверанс.
Елизавета жестом разрешила ей идти, и Розамунда последовала за другой девушкой в присутственную залу.
— Я Анна Перси, — сказала девушка, беря Розамунду за руку, будто они знали друг друга много месяцев, а не минуты.
У Розамунды не было сестер и близких подруг. Она не знала, как ей принимать радушие мисс Перси, но все же было приятно почувствовать, что ты не совсем одинока при дворе.
— А я Розамунда Рамси, — ответила она, не зная, что еще сказать.
Когда они вышли из апартаментов королевы в коридор, Анна сказала:
— Я знаю, теперь мы целыми днями только и будем говорить, что о тебе.
— Говорить обо мне?! — изумилась Розамунда. — Я никогда не бывала при дворе. Но если бы и была, моя жизнь такая скучная в сравнении с тем, что здесь происходит.