Зимопись. Книга третья. Как я был пособием
Шрифт:
– Медленно полоши орушие на землю.
Тон шамкающего голоса, выговаривавшего «ж» как «ш», сквозил неприятностями. До меня расстояние вдвое меньше, чем от Гордеевских бойников в свое время до волчьей своры, которую такими же копьями вмиг превратили в энтомологическую экспозицию. В аналогичных умениях «немца» (так я окрестил копьеугрожателя за схожий акцент) я почему-то не сомневался. Руки отстегнули ремень и скинули перевязь.
– Давай сюда.
Меч и нож нашли новых владельцев. Немец улыбнулся во всю ширь, разглядывая невероятную рукоять
Пока второй запоздало брал меня на прицел, Немец поднес к моей шее лезвие моего же ножа:
– Кто такие?
Вон оно как, о нас знают, если во множественном числе. Или – берет на понт, не зная, кто я и сколько нас?
С ножом у горла врать трудно. Но недоговаривать можно.
– Мы сопровождаем в ближайшую башню нескольких царевен.
– Кто «мы»? Сколько вас?
– А вас?
– Не дерзи. – Клинок вжался, а на ногу наступил тяжелый сапог, видавший лучшие времена.
На рыкцарей мужики не похожи, скорее, на бежавших крепостных. Только от кого бежавших, если в этой части страны безвластье?
Немец почему-то забыл предыдущий вопрос, перейдя к следующему:
– Царевны, говоришь? Варфоломеины среди них есть?
– А что?
Между ушами ухало: «Варфоломеины»! Не один я надеюсь отыскать следы Зарины?!
– Ответ неправильный. – Острие процарапало кожу над кадыком. Тычок носка сапога в голень усилил впечатление от недовольства собеседника. – О потерянных царевнах что-нибудь слышал?
– Их и сопровождаю.
– Не о тех, – скривился Немец. – О приемных, бывших ангелах.
Ни фига себе, оказывается, не о Зарине речь. Откуда такой интерес к нашим с Томой скромным персонам у каких-то крестьян?
– Говорили, что одну человолки съели.
– То есть, – Немец прищурился, наклонив голову, – одна еще жива?
Отвечать не пришлось: из леса к нам неслось пять больших волков – быстро, мощно, в полном молчании. Когда хотят прогнать – лают. Эти нападали. И нападали на троих, что не стыковалось с засевшими в мозгу установками. Впрочем, звери – телепаты, они чуют состояние людей, определяя взаимоотношения по запаху. Мы для них были два против одного. Узнать ответ умозрительной загадки, не придут ли волки на помощь одному против двоих, не хотелось – а вдруг наоборот?
В аховой для себя ситуации мои поимщики сделали правильный выбор. Отстранившийся клинок развернулся протянутой рукоятью, и мне под ноги упала кинутая обратно перевязь с мечом:
– Помогай. Отходим.
Руки с удовольствием схватили родное оружие, мы одновременно отступили к кустам. За пышной растительностью обнаружился его один человек – в такой же одежде, скорчившийся, с трудом сдерживавшийся, чтоб не стонать. Середину тела покрывала сплошная бинтовка, сверху запеклась кровь.
– Волки? – Догадался он по нашему поведению. – Дайте огужие.
Этот не выговаривал «р». Прямо день логопеда какой-то.
Волков мы встретили, выставив клинки по кругу и защищая спинами раненого.
– Шпашыбо, – с присвистом вышло из его разбитого рта.
Оставшийся в живых волк просто сбежал. Оружие Немца опустилось, веселый взор уставился мне в переносицу:
– Неплохо.
– Шкуры. – Здоровяк с упоением глядел на убитых зверей. – Сразу четыре.
Лоб Немца сошелся в задумчивости.
– Только быстро, – разрешил он. – Поможешь?
Последнее предназначалось мне. Почему нет, если мы теперь вроде как союзники?
Освежевание в шесть рук прошло быстро. Мясо, сопровожденное моим горестным вздохом, отправилось муравьям в траву, шкуры ушли в котомку, распухшую до размеров мешка. Стоя с оружием друг против друга, никакой враждебности мы больше ощущали.
– Ладно, пацан, сделаем вид, что друг друга не видели. Так лучше для всех.
Медлительный здоровяк поднял лежачего, от них слегка повеяло чесноком и потом. Немец, прежде чем прихватить шкуры, вскинул на плечо еще один вытащенный из кустов мешок. В нем звякнуло, а тяжесть и остро торчащие углы не оставили сомнений: оружие. Или доспехи. Скорее всего, мне довелось напороться на местных мародеров, тоже собравших жатву на поле боя и теперь с приключениями пытающихся доставить ее до места назначения. Впрочем… На этот раз я узнал не дававший покоя запах – тот самый, из трещины. Вот откуда мешок. И вот кого мы выгнали из леска своим туда вселением.
Фигуры скрылись среди деревьев. Я заставил себя забыть про мясо – царевны за одну мысль о нем на месте зарубят, но мысль – не муха, просто так не прогонишь. Тропа вела меня к горам, кучка калорийнейшей пищи быстро удалялась, а душа разрывалась. Почему надо голодать, если можно не голодать?!
Потому. Я потряс головой. Труднее всего победить в борьбе с собой. Потому что силы равны.
Глава 3
– Уважаемые дамы, подъем. Хочу угостить вас солнцем.
Они впервые увидели апельсины на ветвях. Раньше – только на столе, в нарезке или в жидком виде. Место боя с волками мы обошли по небольшой дуге, а последние сотни метров, когда яркие точки уже просматривались, наша фуражная команда летела на крыльях. Зубы вонзились в брызнувшие фрукты, располовиненные мечами.
– Чапа, сегодня лучший день в моей жизни! – получленораздельно донеслось из чавкающего рта Майи.
– И моей! – поддержала Кристина, засевшая на ветке не хуже иной обезьяны. Лицо и кудри были измазаны соком, а девочка все не могла остановиться.