Зина Портнова (Военная проза)
Шрифт:
Подготовка к встрече завершалась. На низком помосте стоял стол, накрытый белоснежной скатертью. Рядом - фашистское знамя со свастикой.
Послышалась команда на немецком языке. Подъехал черный блестящий лимузин. Из машины вылезли два офицера-гестаповца с нарукавными белыми повязками со свастикой. И за ними медленно вышел худощавый подтянутый полковник в фуражке с высокой тульей, с Рыцарским крестом на шее. Заиграл оркестр.
Приезжий гость стоял в группе военных, принимая парад. Гремела музыка, трещал барабан, откуда-то появились люди в полувоенной форме, с фотоаппаратами
– Сколько погубили цветов!
– прошептала Зина своей соседке.
– Не по своей воле они идут с цветами, - вздохнула женщина.
– Полицаи два дня у нас по деревне шастали - добывали старинные белорусские наряды. Да и все палисадники обчекрыжили.
Вслед за девушками пошли дети - школьники, тоже с венками на головах и с букетами в руках. Вели их два бравых ефрейтора, четко отбивая шаг. Впереди шля совсем малыши, за ними - ребята постарше. Фотографы еще больше засуетились, забегали, снимая процессию с удобных мест.
Зина вдруг замерла, широко раскрыв глаза. Среди ребятишек в парадном шествии она увидела свою Гальку - тоже с венком на голове, съехавшим набок, но без цветов в руках.
Раскрасневшаяся Галька шагала, озираясь по сторонам. Лицо у нее было сердитое, брови насуплены. Три девочки постарше, очевидно дочери полицейских тоже в белорусских народных костюмах, несли хлеб-соль на развернутом белом полотенце, вышитом ярко-красным орнаментом.
Солдаты подвели детей к важному гостю. Тот принял подарок. Кто-то из подоспевших офицеров освободил его от ноши, положил каравай на стол. Подошли двое офицеров с раскрытыми коробками шоколадных конфет и стали оделять детвору.
В этот момент к Зине пробрался Илья. Дернул за рукав и, выразительно показав на стоявший невдалеке под охраной автоматчика черный лимузин, шепнул:
– Следи, куда поедет. Я тоже... Потом встретимся...
– и отошел.
Парад кончился, музыка затихла.
Приезжий гестаповец с помощью переводчика обратился к собравшимся с речью. Бахвалясь, он говорил о больших успехах армии фюрера, о том, что немецкие солдаты подошли к главной реке России - Волге, а гитлеровское знамя уже водружено на самой высокой вершине Кавказского хребта.
Когда гитлеровец закончил свою речь и направился к машине, Зина выбралась из толпы. Все ее внимание было сосредоточено на черном лимузине. Она проследила, как машина со знатным гитлеровцем проехала к комендатуре. Народ расходился. По пути Зину догнал Илья, крепко сжал ей руку:
– Можешь сходить домой. Отведешь Гальку. Она где-то здесь болтается. Придешь часа через два...
– и исчез.
Зина шла медленно, пропуская вперед прохожих. И вскоре она действительно заметила Гальку. Сестренка шагала по тропинке вместе с "братьями-разбойниками" и что-то оживленно им рассказывала. Сердито схватив сестренку за руку, Зина обнаружила в зажатом Галькином кулачке смятую шоколадку.
–
– ужаснулась Зина.
– Я не хотела брать...
– испуганно стала оправдываться Галька.
– Я взяла Любочке, она же больная.
– Предательница ты...
– Зина оттолкнула от себя сестренку.
– Я не предательница...
– Галька горько, навзрыд, заплакала.
– Не называй меня так... Злюка ты. Я пришла домой, а тебя нет. И я пошла тебя искать... Я пошла туда, куда шел весь народ...
Сквозь Галькины всхлипывания Зина сумела разобрать, что, попав в Оболь, девочка наткнулась на полицейских, которые вели детей. Галю тоже забрали в эту группу, надели на голову венок, дали в руки цветы и повели на парад.
– Я не просила...
– сквозь слезы бормотала она.
– Он мне сам протянул и сунул в руку...
– Личико у Гальки было таким скорбным, заплаканным, что Зине стало жалко ее.
– Ладно. Ругаться больше не буду. Но без спроса сама не ходи никуда.
Наскоро покормив дома сестренку, Зина поспешила обратно в Оболь, на берег реки, где должна была встречаться подсобная группа.
Там ее уже поджидали.
– Затеяли волынку...
– недовольно бурчал Федя.
– Я же предлагал на комитете - выйти на дорогу навстречу машине с полковником и в упор выпустить всю обойму.
– Федя вынул из кармана завернутый в платок наган, сдул пылинки.
– Ну как, поручаете мне?..
Володя подошел к Феде, взял его под руку:
– Друг мой несравненный! Твоими устами, как всегда, глаголет глубокая мудрость. Но забываешь, что у "мерседеса" стекла могут оказаться пуленепробиваемыми. А потому мне не хочется готовить венок на твою могилу.
Никто из подпольщиков точно не знал, когда проедет полковник.
Володя вынул из кармана завернутую в платок магнитную мину с часовым механизмом. Окинув взором ребят, остановился на Фрузе:
– На который все же час заводить?
– А я откуда знаю! Решай сам.
– Легко сказать, решай...
– усмехнулся Володя.
– Я готов хоть сейчас попытаться пробраться к машине, но когда, в какой час должен сработать механизм?..
Посоветовавшись, подпольщики решили послать Ромашку к Васильку в комендатуру.
– Зайдешь к ней как соседка по деревне. Предлог подбери сама, - сказала Фруза.
И Зина отправилась на задание... Вот и страшное здание комендатуры.
– Куда прешь? Сегодня у начальника приема нет!
– набросился на Зину стоявший у входа в комендатуру полицейский.
– Я к своей соседке, Нине Азолиной, у нее с отцом плохо. Он у нее парализованный.
– Ну тогда проходи.
Вскоре вернувшись, Ромашка передала поджидавшей ее Елочке:
– Уезжает сегодня, в пять!
– а сама, как ей посоветовали, пошла домой.
К машине, стоявшей у забора комендатуры, приблизился Евгений.
– Домой скоро придешь?
– обратился он к брату-полицаю, охранявшему машину.
– Не подходи!
– Чего кричишь, не съем я твою машину.
– Тебе говорю, не подходи...
– В руках полицейского блеснул револьвер.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
