Зина Портнова (Военная проза)

Смирнов Василий Александрович

– Озверел ты, я вижу, слово брату не дашь сказать.

– Чего тебе здесь нужно?

"Отвлечь еще хоть на минуту... две!" Краем глаза Евгений следил, как с противоположной стороны к машине подползает Володя. Его должен страховать своим оружием Федя.

– Увидал вот тебя и остановился...

"Еще одна минута. Володя уже у багажника... Все! Отползает назад. Теперь медленно-медленно можно уходить".

Женя повернулся спиной к брату, потоптался на месте, пошел, чувствуя

на своей спине недобрый взгляд.

... На следующий день в Оболи пронесся слух, что машина с полковником на пути в Полоцк подорвалась, якобы наскочив на мину.

Это была лишь первая месть юных подпольщиков за погибших сестер Лузгиных.

Подпольная организация "Юные мстители" активизировала свою деятельность.

На сходках заслушивались лаконичные информации Тани и Володи:

... На линии железной дороги на полоцком направлении произошла очередная авария. Взорвалась в эшелоне цистерна с бензином.

... Подорвались на шоссе на минах две машины.

... Снова взорван исправленный немцами мост на шоссе, возле Крутого оврага.

... Выпущены листовки с сообщением Совинформбюро.

Фамилии исполнителей не назывались.

Глава семнадцатая

Днем во двор кухни-столовой, где в подвале работала Зина, прибежала Галька. Она забралась на поленницу дров и замахала рукой, стараясь скорее привлечь внимание Зины. А когда старшая сестра подошла, одним духом выпалила:

– К нам полицаи приходили. Тетю Иру и Солнышко забрали.

Зина с трудом дождалась конца рабочего дня. На крыльце понуро сидели Ленька и Нестерка. Мальчишек не было дома, когда явился наряд полиции. Проститься с матерью и сестрой они не успели. В комнатах все разворочено, разбросано.

Немного позже в барак пришли бабушка и дядя Ваня с Любашей. Бабушка со слезами на глазах рассказывала:

– Кричат мне соседи: "Ефросинья! Твою Ирину с внучкой ведут". Я выбегла на дорогу, догнала... Ведут со скрученными сзади руками. Сунулась я к ним, так эти антихристы отогнали.

Дядя Ваня понуро молчал.

– Не плачь, бабуля...
– упрашивала Любаша, пытаясь взобраться к бабушке на колени.
– Я-то осталась... Меня-то полицай не увел.

На следующий день Зину вызвали в комендатуру. Допрашивал ее молодой следователь в черном мундире, с сухими колючими глазами на безбровом лице. Все его вопросы сводились к одному: знала ли Зина, что ее родственницы Ирина Езовитова и Нина Давыдова - имели связь с партизанами?

– Нет...
– отвечала Зина искренне. Она и в самом деле ничего об этом не знала, даже не догадывалась.

– Никуда не выезжать из поселка, - наконец предупредил следователь, заставил расписаться в протоколе и затем указал на дверь: - Иди...

Когда

Зина вернулась с допроса, в подвале кухни ее встретила Зося. Обрадовалась, что Зину отпустили. Обычно не разговорчивая, села рядом с Зиной и старалась ее успокоить и ободрить. Но успокоиться Зина не могла. Дежурившие в этот день возле станции Маша Ушакова и Катя Зенькова видели: арестованных посадили на дрезину и под конвоем повезли в сторону Полоцка. Надежды, что их немцы отпустят, уже не было.

А через несколько дней заметно встревоженная Зося подошла к Зине и шепотом спросила:

– Сказать тебе?..

Золотистые волосы Зоси, обрамлявшие нежное голубоглазое лицо, в сумерках подвала словно светились.

– Вызывали меня... Расспрашивали про тебя. Приказали следить за тобой. Очевидно, теперь тебя прогонят из столовой или увезут в Германию.
– И Зося выругалась по-польски. Она ненавидела гитлеровцев не меньше ленинградской школьницы. Вся семья Зоси - отец, мать, братья - была уничтожена, когда фашисты заняли Польшу.

Зина обняла свою сменщицу и заплакала:

– Спасибо тебе, Зося.

Все валилось из рук Зины, но, превозмогая себя, она чистила картофель, шинковала капусту.

С кухни то и дело заглядывали, торопили, кричали, требуя, чтобы она быстрее работала.

Домой она шла, еле передвигая ноги. А там ее ждали теперь трое голодных ребят.

Возле барака, у старой березы, не обращая внимания на накрапывающий дождь, тесно прижавшись друг к другу, сидели Нестерка и Ленька. Они ждали мать.

Зина вытряхнула из фартука на стол картофельные очистки, устало свалилась на стул.

– Мочи моей нет...
– пожаловалась она Леньке и Нестерке.
– Вы сами что-либо сделайте, приготовьте...

И проголодавшиеся "братья-разбойники" сами принялись растапливать печку, готовить себе и Гальке обед ил картофельных очисток.

Но Галька отказалась есть. Хныкала, жаловалась, что болит голова. Явно заболела - сухой кашель, лоб и руки горячие...

– Беда ты моя!..
– чуть не плача, повторяла Зина.
– Ну что я с тобой буду делать?

Нет больше тети Иры и Солнышка, посоветоваться не с кем. Ночь прошла в тревожной дремоте. Встала с красными глазами. Сестренка тоже проснулась и немного попила водички, Зина стала упрашивать Гальку:

– Ты лежи, лежи... не вставай. Я сегодня пораньше приду.
– А сама не знала, придет ли вообще... Разбудила в соседней комнате двоюродных братьев, спавших вместе. Попросила: - Приглядите за Галькой... Заболела она.

С трудом пересиливая себя, пошла на работу. Кружилась голова - во всем теле чувствовалась слабость. "Не заболеть бы!"